Я заметил удушающую закономерность,
Во всех моих снах пространство не ограничено, и легко изменяется.
Движение в одну и ту же отправную точку закольцовано, спаяно.
Словно начало личного Армагеддона.
Для меня ли, тебя, и по сути не важно.
Любая из улиц моего, или незнакомого города,
Помещения, здания, образы, ситуации,
Чьи то обьятья,
Взгляды,
Всё
Абсолютно всё, заканчивается
Твоей комнатой.
И куда бы я не пошёл, всегда возвращаюсь в нее.
Словно прикованный цепью.
На полках немыми надгробиями стоят модели кораблей, череп перепелки,
Подарки от бывших любовников, которые ты так бережешь,
Словно охотник за головами.
Книги с грубыми переплетами,
Такими же, как и твой характер.
Вдыхать твой запах.
И помнить, что пахну так же.
Пропитан насквозь.
Твоими привычками, любимыми фразами.
Я сдавливаю виски от невыносимой боли.
В глазах двоится.
Если честно, ты не заслуживаешь ни одного моего слова.
Я не смог бы выскребсти, выблевать, вырезать
Ни одной радостной строчки.
Ничего хорошего, что было с тобой связано.
Мысли образуют петлю.
А руки дрожат снова и снова.
Я ждал 6 лет, чтобы сказать о том, что тебя не люблю.
Произнести это вслух.
Чтобы заставить себя поверить.
Что нет никакой любви.
А только самообман.
Но голос звучит неуверенно.
Что не знаю, кто из нас родился бОльшим моральным уродом.
Кто достоин первого места и лавров?
Кто дойдет до конца,
Кто был талантливей, в манипуляции окружающими.
Тупыми ублюдками, верящими в фатальность,
Предначертанность, красные нити связывающие мизинцы,
Бородатого дядьку, сидящего где-то в космосе,
С толстой книженцией,
Где всё на всех расписано, до конца времен.
Продавшего своего единственного сына за твою задницу.
Всё оплачено, выстрадано.
Но после смерти будь добр, — пиз/дуй в ад,
А чего ты хотел, хули не радуешься?
Если родишься уже грешником до мозга костей.
Каждый сам за себя.
Рассказать, как ничего от тебя не жду.
И тебя самого.
Что мне не было пох/уй на всех твоих новых пассий,
От которых тебе становится тошно и выворачивает,
Через месяц общения максимум, а то и меньше.
Словно дерьма наглотавшись, исчезаешь, положив ху/й.
Переводишь дух.
Пытаешься обнулиться, очиститься
Сбросить кожу.
Ты мудрый змей.
А я молчаливый свидетель твоих падений.
И в этом меж нами не велика разница.
Сбился со счета, скольким ты пиз/дел про единственно настоящее,
О том как всю жизнь ждал только его.
Что-то пытаешься имитировать.
А я не могу перестать смеятся.
Но что я лично смогу тебе дать?
Если моя грань между любовью и омерзением,
Тоньше корочки на свежей ссадине.
Такой хрупкий баланс, никак не связанный с твоей натурой,
По большей части.
Так много ярости, непонятной слабости.
И я от себя устал.
Без колебаний загнал бы тебе нож в глотку.
До чего же гадко,
Ты ищешь чего-то свежего, новой крови,
Сделать вливание чувств, наконец-то что-то почувствовать.
Действительно стоящее, но куда там.
Ничто не сможет тебя изменить.
Ты всегда будешь один.
И в этом правда.
Но разве мертвые что-то слышат?
Души пропили, проиграли в азартные.
Черный паук вины, давно наплел для меня неразрываемые силки.
Я увяз намертво.
Как перестать желать тебе зла,
Как перестать,
Как это сделать.
Меня коробит от всего, что с тобой связано.
Сколько лет ненавижу имена на "А", и твоё особенно.
Отрезал бы пальцы, лишь бы никогда не помнить, как к тебе прикасался.
Как к тебе прикасаться.
Никогда не помнить, содрать с себя кожу.
А за одно и с тебя тоже.
Но ты же знаешь, что на любую твою мерзость в мою сторону,
Я с легкостью закрываю глаза.
От того, что восхищаюсь высокими умственными способностями.
Потому что ненавижу штампы и копии,
Жалкие подобия, изображающие что-то особенное в попытках выделиться.
Не таких как все, непонятых гениев не видящих элементарных истин.
Не могу пересилить это своё качество, будь оно проклято.
Продолжать покрывать твои выходки перед прочими.
Через силу, убеждать, что в последний раз.
Но мной ничего не забыто.
Вглядываюсь в спины впереди идущих, боясь тебя встретить
Не выдержать.
Я никогда еще так сильно не желал чьей-то смерти.
И долгих лет.
Это я должен стать первым, кто сыграет ящик.
Должен освободиться.
Хорошее доброе вечное изживается слишком быстро,
И не помнится.
А мы с тобой связаны слишком близко,
И вряд ли есть ли что-то лучше нашей с тобой бойни,
Протяженностью до последнего вдоха.
Стоящей всей нежности мира.
Любой из побед.