10.
Опять мы с вами посетим застолье.
День к вечеру часы свои склонял,
И месяц по небесному раздолью
Алмазы звёзд тихонько рассыпал.
Ночь летняя белёсой оставалась.
Одним из припасённых покрывал,
Покорна ходу суток, одевалась,
А месяц балдахин её держал.
Светлана снова на любимом месте –
В гостиной у открытого окна,
Держала руки, сцепленные вместе,
К груди прижатыми. Душа её полна
Отрывками былых воспоминаний:
Как мало она видела отца.
И не уберегла от смерти ранней –
Терзается теперь вот без конца:
«Кого же в жизни ты ещё любила?
Ах, Николай! Но это только миг!
Вот и его почти что ты забыла –
Удел преданий и его постиг.
А ты уже и сердцем понимаешь:
Свежо преданье – верится с трудом.
Как о любви ты быстро забываешь,
И даже не терзаешься потом.
И Пётр Фёдорович замок свой оставил.
А, может быть, в подвале он сидит?
Но он бы будни музыкой разбавил –
Ужели столько дней и всё молчит?
Да нет, наверняка, он к Воронцовой…
И хорошо, и славно – в добрый путь.
А то зажглась я мыслею бредовой –
К себе его хотела повернуть.
Передо мной, когда он, изливаясь,
Свои грехи и жертвы обелял.
К концу уже стояла я терзаясь,
Его превознося, как идеал.
Тогда меня он даже переполнил,
Рассказывая, что хотел успеть…
Чтоб о тебе когда-то кто-то вспомнил,
Как мало надо – взять и умереть.
Взорвусь сейчас», - Светлана обернулась –
А все уже сидели за столом.
Раскинув руки, Света улыбнулась:
- Винсент, сидишь? А, может быть, нальём?
Сегодня будет много разговоров.
Беседу нашу надо разогнать.
Я чувствую, не избежать и споров.
За нас хочу я первый тост поднять!
Все выпили, посудой загремели,
Теперь уже закусок был черёд.
И так сосредоточенно все ели,
Как будто не едали целый год!
Вина налив в бокалы дорогого,
Светлана посмотрела на Ягу:
- Как старшей здесь, даю бабуле слово.
- Попробую сказать вам, как смогу.
Светлана, мы с тобою говорили,
Поэтому не буду повторять.
Я вижу, что вы всё уже решили.
Тебя готовы все сопровождать.
- Виват, Яге! – Винсент уже поднялся. –
За дам пью стоя! – Выпив свой бокал,
Он подошёл, с Ягой поцеловался:
- Давно я что-то речи не толкал!
Тут на Винсента глаз зелёных Светой
Был брошен взгляд: - Ну вот, твой час настал.
Винсент, а ты, давай-ка, нам поведай,
Как наши ассигнации менял.
- Сейчас в стране, где мы все обитаем,
Творится, сами знаете, бардак!
Не зря её мы с вами покидаем –
Она простит, коль будет, что не так.
Светлана говорит, что будет хуже –
Грядёт война, а там переворот.
Такой стране нечистый дух не нужен,
Здесь, что захочет, тот то и найдёт.
Но будет только очень много крови –
Участвовать мы в этом не хотим.
И нас уже ничто не остановит,
Всё решено – в историю бежим.
Мы тонущий корабль покидаем,
Без нас итак уже всё решено.
И с вами здесь свой путь мы завершаем,
Бежим туда, что пройдено давно. –
И Леший свою рюмку опрокинул,
Лимончик съел, ещё одну налил.
Ещё подальше стул свой отодвинул,
Ещё раз выпил. Далее продлил:
- И Леший в революцию внёс лепту.
Ведь не поверят, если рассказать.
Иду, это, по Невскому проспекту,
И до Гостиного уже рукой подать.
Решил пройтись немного по Садовой,
Конечно, неприглядный уголок,
И мысль, на первый взгляд, была бредовой,
Зато удачно завершил денёк.
Там много разных тёмных элементов,
А я вдруг на эсеров угодил.
Я пропускаю парочку моментов –
Короче, с ними сделку совершил.
Они, как говорится, бомбанули
Какой-то антикварный магазин.
Я их спросил, они мне намекнули
На то, что перед ними я один.
Расстроились они, конечно, сразу:
Устали – отдохнуть и прилегли.
И разобрал у них одну лишь фразу:
«Как справиться с одним мы не смогли?»
Но я, как джентльмен, как Леший честный,
Забрал у них всего лишь саквояж.
Сказал: - Хоть я, ребята, и не местный,
Но, если говорят мне: «Всё отдашь!»
Тут, хошь, не хошь, приходится мириться,
Раз не хотят всё миром завершить.
Взял саквояж, хотел уже проститься,
Но всё-таки решил я заплатить.
Они своё, конечно, получили,
Но я им компенсировал разбой –
Они мне саквояжик свой вручили,
А я им заплатил за мордобой.
А вот из одного ли магазина –
Я не скажу – там много барахла…
Мадам ему: - Вот, говорит мужчина!
Ишь, барахло!
- Опять ты начала?
Ну хорошо – колье, подвески, брошки,
Посуда, кольца…. Всё не перечесть.
- Я выбрала себе уже серёжки…
Закончил, милый? Можешь ты присесть!
Кикиморы: - Мы выбрать бы хотели!
- Себе мы можем что-то присмотреть?
- А то мы и взглянуть-то не успели!
- Светлана всё успела… запереть!
- Цыц, пьявки! – в них Яга уже метнула, -
Всё будет, но немного погодя.
Светлана утвердительно кивнула:
- Смотри, бабуля, как они глядят!
Не съешьте нас! Глазами поедают!
- На всё согласны. Нам бы что-нибудь!
- Пусть ушки наши тоже засверкают!
- Когда же можно будет нам взглянуть!
Сидел, крутил Горыныч головами –
Одною выпьет, а второй икнёт.
Не успевал следить он за словами –
Что недослышит, что и не поймёт.
В конце концов Змей бросил это дело,
Едой вплотную сразу занялся.
Вот здесь уже и действовал он смело –
Коньяк всё чаще в рот его лилсЯ.
К Яге Светлана двинулась поближе,
Приватную беседу завела:
- Не говоря, бабуля, о престиже,
Чтоб голова моя была цела,
Сначала надо будет оглядеться…
Ах, нет! Кем буду я – сперва решить.
По моде надо будет приодеться,
И гардеробчик новый прикупить!
Да-а! Столько дел, что все не расхлебаешь.
- По мере поступления решим.
Ведь главное, что ты эпоху знаешь,
А там… всё остальное сотворим.
Вальяжно, на ходу дымя сигарой,
Винсент до Змея наконец дошёл.
Они смотрелись одиозной парой.
Винсент подсел к Горынычу за стол:
- Ну что, мой друг, гляжу коньяк раскушал?
А то: терпе-еть я не могу-у клопо-ов!
Ты чувствуй, как ложится он на душу,
И пей одной из всех своих голов!
- Опять своей сигарой раздымился!
Пора тебе уже курить бросать!
- А ты ещё курить не научился?
- И без сигар умею дым пускать.
- Мадам моя уже не раз пыталась
От курева меня отговорить.
А сколько раз, не помню, заикалась,
Старался чтоб, как можно меньше пить!
Ещё вот запретить любить мне женщин –
И я дистиллирован до конца.
Тебе тогда останется взять клещи
И сотворить непьющего скопца.
Винсент в плечо Горынычу уткнулся:
- Зачем, скажи, всё это создано?
В ответ Горыныч: - Я бы заикнулся,
Но мне всё это как-то всё равно!
- Индифферентный ты, скажу, Горыныч.
Сухарь и чувств в тебе, ну никаких.
Сидишь один, в парах купаясь винных,
Зато везёт – пить можешь на троих!
- Мы замок этот скоро покидаем, -
Светлана встала, подняла бокал, -
Историю другую начинаем,
А этот мир нам показал оскал.
Историю я не могу исправить,
И ход её не в силах изменить.
Могу кого-то к дьяволу отправить,
Могу кому-то жизнь я и продлить.
Мы памятью своей переболеем
И больше не воротимся сюда.
Да, не храним того, что мы имеем,
А потерявши – плачем, как всегда.
Свой путь продолжим мы в другое время.
Я рада, что вы будете со мной.
Пора уже нам сунуть ногу в стремя
И вслед лететь за нашею судьбой.
Ночная свежесть в окна задувала:
Колосья звёзд, собравшись в веера,
Своим большим алмазным опахалом
Её дарить готовы до утра.
Мы завершим прелюдию дороги.
Глядит с небес луны зелёный глаз.
В глазах Светланы не найдём тревоги.
Перо за ней отправит в путь и нас.
===============
ЭПИЛОГ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
Попробовать того, что не бывало,
Устои вековые порушать
Нечистой силе даже не престало –
Назад решила потому бежать.
Кровавые сбирая урожаи,
Жизнь под откос свой убыстряла бег.
За власть сцепились человечьи стаи –
Страдал, опять же, только человек.
Свидетелем невольным становиться,
Избави нас, конечно, не хотим.
Мы сами можем в страшных снах присниться.
Но в этом? Нет! И потому бежим.
Я – женщина – всё мерила любовью,
Но скоро будет слышен только плач.
И тело жизни всё измажут кровью,
И человек здесь над собой палач!
В движеньи жизнь, её не остановишь.
Заклинить можно, и отбросить вспять,
Но всё равно она по рекам крови,
Преграды руша, движется опять.
Движение её неукротимо.
И как бы ни хотели всё вернуть –
Увидят лишь, как проплывает мимо,
Стремясь на зло всему продолжить путь.
Века влетают в тысячи картечью,
Но мы нырнём не очень глубоко,
И будем со Светланой там ждать встречи,
Где тоже был кровавый стык веков.
А на Руси когда бывало тихо?
Ответа нет. Но этим и живём.
Из катаклизмов мы выходим лихо,
Которые себе и создаём.
Нечистой силой не отгородишься,
И бед своих, увы, не объяснишь,
Борьбою с ней, бывает, ты гордишься,
Но никогда её не победишь,
Лишь потому, что этого ты хочешь;
Её для сказок бережёт народ.
Связавшись с ней, себя не опорочишь,
Отправимся поэтому вперёд.
Всё начиналось взбалмошной девчонкой,
На полотне решившей оголить,
Наверное, прекрасный стан свой тонкий...
А завертелось всё - не раскрутить.
Взрослеет жизнь, а с ней произведенье,
Но всё трудней становится писать.
Но, может быть, и интересней чтенье.
Об этом остаётся нам мечтать.
******