("длинная")
Это дар, который умом понять невозможно, –
молчание, что рождается вновь – и крепнет.
Ночь ладонями в о з д у х ловит,
а воздух ищет над морем забвенья –
морем, замкнутым на себе сам`ом,
морем,
что только н о ч ь ю хранит
безбрежную свою одинокость;
морем бездонным, агонизирующим бесконечно и тщетно…
Морем, пахнущим мёртвыми водорослями – и солнцем,
а песок – мхом и небом, а небо – звёздами.
П о л н о ч ь безмолвная, что вновь себя обрела –
во всей полноте своей неисчерпаемой –
это Ж е н щ и н а в о з р о ж д е н н а я , с глазами её ночными –
и О н , молчаливый, всеми забытый на пляже,
высокий, печальный, сильный,
тот самый, кто с о з е р ц а е т –
ощущая свою могучесть, приводящую мир в порядок –
а потом он глаза раскрывает на то, что рядом –
и Ночь утром гасит ч у в с т в а его, как снопы огня.
I
ОТДАЙ небеса мне эти, – миры эти спящие,
молчания тяжесть, – этот с в о д , покинутость эту,
руки огнем зажги мне,
прорасти в мою жизнь
сладким подарком, который прошу у тебя.
ДАЙ мне сумрачный свет тот, ярый и стойкий,
этих небес далеких, гармонию
этих миров запечатанных,
этот предел, за которым уже немота наступает;
контур медлительных лун этих, сотканных тенью,
наполненных пеньем.
Ты, н е и м у щ и й – дай в с ё ,
ты, м о г у ч и й – проси;
ты, молчаливый, дай мне подарок сладчайший
из этого мёда мгновенного и забытья.
II
Ты один всё равно.
Уже не коснусь я жизни твоей, твоей одинокости, лба твоего,
в ночи твоей – я не больше чем озеро или чаша, –
глубокое о з е р о ,
из которого можешь пить ты, забытый,
даже с глазами закрытыми.
Для т е б я я – потёмки ещё одни, еще одна н о ч ь ,
смерти предвестие,
т о , что в ненастные дни возникает, – что человек караулит и ждет –
и достигает – и вручает н`очи себя, губам вручает,
и забвение полное, ослепляя его, его сокрушает.
Н о ч ь беспредельная,
открытая, чистая, одинокая,
вся в заботах любовных – и в ликах ангельских…
Ты один всё равно.
Пьяный, трезвый, понурый, забытый богом –
М И Н У Т Е ОТДАЙСЯ.
(с испанского)
LA NOCHE
de Idea Vilarino
Es un oro imposible de comprender, un acabado
silencio que renace y se incorpora.
Las manos de la noche buscan el aire, el aire
se olvida sobre el mar,
el mar cerrado,
el mar,
solo en la noche, envuelto
en su gran soledad,
el hondo mar agonizando en vano...
El mar oliendo a algas moribundas y al sol,
la arena a musgo, a cielo, el cielo
a estrellas. La alta noche sin voces
deviniendo en si misma, inagotada y plena,
es la mujer total con los ojos serenos
y el hombre silencioso olvidado en la playa,
el alto, el poderoso, el triste,
el que contempla,
conoce su poder que crea, ordena el mundo,
se vuelve a su conciencia que da fe de las cosas,
y el haz de los sentidos le limita la noche.
I
Concedeme esos cielos, esos mundos dormidos,
el peso del silencio, ese arco, ese abandono,
enciendeme las manos,
ahondame la vida
con la dadiva dulce que te pido.
Dame la luz sombria, apasionada y firme
de esos cielos lejanos, la armonia
de esos mundos sellados,
dame el limite mudo, el detenido
contorno de esas lunas de sombra,
su contenido canto.
Tu, el negado, da todo,
tu, el poderoso, pide,
tu, el silencioso, dame la dadiva dulcisima
de esa miel inmediata y sin sentido.
II
Estas solo, lo mismo.
Yo no toco tu vida, tu soledad, tu frente,
yo no soy en tu noche mas que un lago, una copa,
mas que un profundo lago,
en que puedes beber aun cerrados los ojos,
olvidado.
soy para ti como otra oscuridad, otra noche,
anticipo de la muerte,
lo que llega en el dia frio el hombre espera, aguarda,
y llega y el se entrega a la noche, a una boca,
y el olvido total lo ciega y lo anonada.
Sin limites la noche,
pura, despierta, sola,
solicita al amor, angel de todo gesto...
Esas solo, lo mismo.
Ebrio, lucido, azul, olvidado del alma,
concedete a la hora.