Стояло ранее осеннее утро: с утра тонким слоем выпал снег, лужи замерзли. Дик, сделав в работе паузу, стоял напротив локомотивного депо с метлой в руках и думал:
- Равноценна ли плата за напряженную работу, на другого человека, временным потерям? Я так много тружусь, что на другие занятия совсем нет времени. С моей работой я не увижу рассвет, не провожу закат…не улечу на самолете посреди недели далеко от дома. Туда, куда впервые опустился с закрытыми глазами произвольно палец на географической карте. Не смогу часто общаться друзьями и родными, заниматься спортом. Не смогу уделять достаточно времени тому, что действительно нравится. Не напишу свою первую картину на пленэре. Не сделаю пятикилометровый моцион с любимой собакой (смешным ретривером). Не увижу, как лето сменяется осенью, как падает первый снег, как незнакомый прохожий улыбнется от хорошего настроения и желания поделиться им с другими. Не почувствую запаха прелой листвы под ногами. Не услышу треска дятла, не увижу играющих в догонялки прытких белок, не сорву свежие грибы. Не увижу меняющиеся облака на бесконечно голубом и высоком небе. Не услышу, как Рой читает первый раз в жизни стихи на публике, и как проплывает первые три метра в бассейне.
– Для чего я мету эту землю! – восклицал Дик. – Разве она становится чище?! Какой-нибудь дерзкий Чак спрыгнет через полчаса с подножки пятичасового из Бостона и бросит окурок прямо туда, где я только что подмел. И плюнет вдобавок. Если и дальше так будет продолжаться, я пропущу все самое важное, подметая чужие слюни. Жизнь настоящая, завораживающая, бесконечно разнообразная, струящаяся, прыгающая, галдящая, танцующая, и мало ли еще какая, будет проплывать мимо меня и махать рукой. Из окна последнего вагона чудного экспресса, который мчится вдаль. В детские мечты, смелые грезы, к голубым горизонтам, быстрым рекам, высоким горам, зеленому лесу. Туда, где все самое интересное, лучшее и любимое.
– А я? – спросил сам себя Дик. – Я буду стоять на перроне неподвижно. Без билета в руках на этот поезд. И не предпринимать никаких попыток догнать или остановить состав, чтобы впрыгнуть на него. Потому, что пока я не пассажир первого, второго и даже экономического класса. И не могу приобрести проездной документ.
– Но я буду, твердо в этом уверен, – продолжал он, - приходить сюда после работы. Смотреть на пассажиров и думать, как оказаться в этом поезде. Не завидовать, а просто наблюдать. За это с меня ведь не возьмут платы, это не запрещено.
– А в те дни, – размечтался Дик, – когда работа не позволит прийти, буду думать об этом месте, хотя бы мысленно приближая заветный момент.
– Если потребуется для билета, – дал себе обещание он, – я готов не только подметать перроны, но и чистить грязные вагоны. Поливать их водой из шланга и драить щеткой. Драить чужой багаж. Убирать зимой с путей снег и лед. Убирать мусор, правда, я готов и после приобретения билета, – улыбнулся Дик, – всегда лучше, когда ты убираешь, а не за тобой убирают. Я верю, что все это делаю не напрасно.
– А если я не прокачусь на чудном поезде – размышлял он, – то постараюсь приобрести хотя бы плацкарту моим любимым Рою и Дэбре. В один прекрасный день они проснутся, а на тумбочке, или выдвижном ящике в гостиной, лежит транспортный знак с датой и адресом места отправления. Было бы здорово купить билет на всю семью в спальный вагон! С широкими окнами и удобными сиденьями.
– А если я пойму, что не смогу приобрести билет ни себе, ни близким? – задался неприятным вопросом Дик. – Перестану сюда приходить и проделывать эту ужасную работу, которая нужна необходима только, чтобы прокатиться на поезде мечты? Нет, не перестану, – сам себе ответил. И если пойму, что шансы уменьшаются или их вовсе нет, стану приходить чаще и работать больше, усерднее. В конце концов, не прокачусь, так - очищу перрон и много другого сделаю полезного, будет что вспомнить, - резюмировал он.
– А вообще, есть ли тот поезд? Кто-нибудь его видел? – испугался Дик. – Надо бы спросить у Ника, он в таких вещах - мастак».
– С другой стороны…какая разница, есть или нет, - заключил он, – я думаю, что есть. – Я хочу…очень и очень хочу…я жду…я постараюсь, и он точно когда-нибудь появится. - Его просто не может не быть! – глаза его зажглись – Красный экспресс, безусловно, прибудет (или синий). Не по расписанию, конечно. Он не будет значиться в списках, прибудет с запасного пути. В дымке тумана. Настоящий. Блестящий хромом, с трубой, дымом, стуком колес, сверкающими фарами, звучным гудком!» – воображение и фантазия Дика дали волю и его уже было не остановить.
– Ух ты, здорово, надо бы узнать, можно ли путешествовать вместе с собакой, – стал обдумывать детали предстоящего путешествия Дик. – С кем же мы оставим дружище Снапа?
– А если поезд прибудет, но мне не захочется ехать? Так как не с кем будет разделить радость от поездки и открытия новых мест. – Так не бывает, – утвердительно покачал головой Дик. – Если заслужил билет, но не хочешь ехать сам, отдай его тому, кому он нужен. Не жадничай! А сам заработаешь на другой билет, в следующий раз! – развеселился Дик.
– Дик! Ты что оглох, почему ты остановился? Мети быстрее, проклятый дурак! – кричал начальник смены Морти.
– Сэр, прошу прощения. У меня прутья сломались в метле, – оправдывался Дик.
– Ты никогда не думал задушить Морти черенком от метлы? – спросил рыжеволосый Грэй, напарник Дика.
– Ну, что ты. Конечно, нет.
- А о чем ты тогда думал последнюю минуту? Когда замер как вкопанный и мечтательно улыбался, – поинтересовался Грэй. Он снял рукавицы, облокотился на старую лопату и смачно выпустил пар изо рта.
- А ты не будешь смеяться?
- Нет. Ты же знаешь, я привык к твоим чудачествам.
- Я думал о чудесном пассажирском составе, который мчится вдаль на полных парах. Проезжает всю страну и делает остановки в самых интересных местах. И я еду в нем, пью чай с молоком, читаю свежие газеты, смотрю в окно на проносящиеся мимо захватывающие пейзажи - коров, овец, пастушьи домики. Потом озера...
– Размечтался! Опустись на землю, старик, – изменился в тоне Грэй. – На те жалкие гроши, которые бросает нам Морти, не доехать до соседней станции.
– Я буду копить. Начал уже откладывать, – воодушевился Дик. – Не успею сам, передам другому.
- Как это, «передам»?
- Просто отдам.
- Бесплатно?
- Да.
- А кому?
- Да кому угодно, это неважно.
– Что, даже Морти?!
- Конечно.
– Ну ты даешь! – Грэй хохотал. От смеха у него покраснели щеки, хотя на улице было довольно морозно. – Ты готов отдать свой билет этому слизню? Который тебя постоянно унижает всячески. Платит мало, форму выдает старую, вынимает мясо из супа, новые мётлы продает, а старые заставляет чинить самому подручными средствами. Грэй недоуменно таращил глаза.
– Пойми, Морти может быть злой оттого, что никогда не ездил на поезде мечты, – объяснял Дик. – Вот я отдам ему свой билет, он прокатится и изменится. А после, он в свою очередь, отдаст уже свой собственный билет другому. Первому незнакомцу. Просто так, ничего не требуя взамен.
– А Рой и Дэбра не обидятся на тебя? – поинтересовался Грэй.
– Думаю, нет. Нам и так хорошо. Жили без поезда и впредь проживем. Поедем на Менфилдские озера в выходные. Рыбалка там отличная. Уху сварим. Посидим вечером у костра. На звезды посмотрим.
– Ты серьезно? – обомлел Грэй. – Ты готов подарить самое ценное мерзкому скряге, проходимцу Морти?! Да ему снега никто не даст зимой. Он и его сделает грязным. Или продаст тут же тебе назад.
– Да, готов. Пойми, Грэй, – серьезно сказал Дик. – Прокатиться на поезде не само по себе ценно. Главное - заработать на билет!