Отец, спасибо за имя моё,
данное мне при рождении. Хотя
мать и не называет по имени,
да ведь она не София.
Там, где надежда, там вдали
алеющий парус, там течение
тёплое, ветер попутный и
голубая лагуна-мечта.
Детство. Отрочество…
Веяло всё больше романтикой, но
был и чёрным мой парус.
В юности рвался вперёд очень страстно.
Вдохновенно пели солнечные стропы
о вечном любимом и ожидаемом
счастье, как должном чуде.
И эхом им вторила вера. Ей
верилось – обязательно сбудется,
должно, чтоб сбылось,
нужно, чтоб сбылось.
И вот на берегу смотрят вослед
печально их тени, а
побледневший парус трепещется
на одиноком плоту.
Обдаёт ветер севера исхудавшее
тело моё, оно не прикрыто плащом.
Рваный и так уже парус
рвёт с четырёх сторон, но
сверху сильнее. Душа
устала рваться в такт вместе с ним.
Отрепья латаю тихою песней,
вновь штопаю, снова латаю
надёжным осколком надежды,
и дальше плыву. На горизонте
«пятьдесят девятый вал» уже ждет
и некуда деться –
придётся идти сквозь него.
А любимые где? Кто сошёл
на твёрдую землю. Кто ушёл
в небесную твердь. Всё реже
ловлю сигналы морзянки:
«ма…как ты?.. всё ли впорядке?»,
да детский голос прорвёт вдруг
сквозь зыбкий эфир:
«ба…приезжай к нам…ба!»
Всё реже заграничная связь с не Софией:
«ма…как ты?.. у нас всё впорядке»,
тишина зависает и… слёзы
потоком с обеих сторон.
Странник один. Нет попугая,
ни кошки, ни даже собаки: он их
пережил. Только странная рыба
всё машет хвостом за бортом.
А как же надежда? Она единственный
верный попутчик ему в этой жизни
и теплится в слабых ладонях её огонёк.
Отец, это ты подарил мне надежду –
Благодарю –
9 октября 2015г