Грозу в сентябре привечаю, как гостью.
И ветер в подмогу, и молния впрок.
И грома рассыпанный палевой горстью
отрывистый, спешный, лихой монолог.
О чём его исповедь? Или же – пытка?
Не страха мотивы, а вольности речь.
И бьётся в непознанном чувстве калитка,
и непредсказуема капель картечь.
Сомнительна страсть и всегда одинока.
На стол угощения – гостьи пролёт
докучлив и долог, но всё же до срока.
И вечер медовый – созревший ли плод?
А может, насмешка?.. Бежать ли отсюда?..
И мокрую руку кому протянуть?
Разломана яблоня, бьётся посуда,
разбита стола деревянная грудь.
Разлита живая вода в монологе.
Антоновки в зелени – как миражи.
Кругом тишина, черепки, на дороге
обломки калитки… и – ни души.