Мне ночью странные мерещатся картииы,
и кто-то шепчет злое: «Не зови!».
Какие-то тупоголовые кретины
выносят тело Цезаря в крови
из курии Помпея.
В Риме траур,
смятение,
костер,
толпа зевак
в рассветной суете.
Иешуа, распятый на кресте,
мне отпускает тяжкие грехи
за будущие слабые стихи -
я корчусь и кричу при этом:
«Я не рожден талантливым поэтом».
А в Риме бойня христиан -
и львиный рык, вместо стенания по ним,
и хруст костей, и раздираемая плоть;
и хруст капусты,
что выхаживает Диоклетиан,
не забывая грядки прополоть,
уже не император,
не тиран.
Мы говорим
слова простые с горестью про Рим:
жестокость
кровью заливала небо
и стонущий закат, агонией гоним,
орущая на площади толпа
скандировала:
«Зре-лищ! Хле-ба!»
Склонил в раздумьях голову Сенека
над «Письмами»,-
я заглянул через плечо мудреного
для Рима человека.
По Капитолию гулял Гораций
с Мельпоменой,
мятущийся от ревности Катулл,
простить не может Лесбии измену,
в тени смоковницы,
чуть восхвалив Изиду,
Вергилий с Меценатом
обсуждают «Энеиду».
Мы говорим
слова простые с гордостью про Рим,
с оглядкой на него дела свои вершим,
и слава города нетленна,
пока живем,
и во Вселенной
не вспыхнут новые огии
разумной жизни,
и они
из глубины иных миров
прочтут следы былых цивилизаций,
все разберут по крохам инноваций,
и восстановят
истину.
Я, наклонясь над водами Треви,
пью нежность, счастье,
верную любовь
глотками полными
немого соучастья
из “Aqua Virgо”-
«девичья вода».
И память мне прочитанное
вновь
напомнила легенду из «тогда»
Мы говорим
слова простые с радостью про Рим,
где рок судьбы
замешан круто на крови
(прошло тысячелетие над ним) –
бьет прямо из травы
всеисцеляющий исток -
фонтан Треви.
Удар судьбы - еще не приговор
а лишь досадное осеннее «ОРВИ».
В тепле побудьте до тех пор,
пока в душе забьет фонтан Треви.
И наяву нас часто бьет судьба,
Нас загоняет в угол ворожба.
Чтоб горе и печали отложить,
нам надо научиться ждать и жить.
13 октября 2015