… стоял в пальто и дешевых кедах вдали от дома.
Ноябрь хотел бы его проведать.
Целуя в горло,
цеплять зубами шелка одежды, вбирая пряность –
вина и хлеба, цепей надежды,
ветвей тимьяна.
… у рек он грел бы в тепле закатной весны суставы,
но ветер дует [режим «стаккато]
по свежим ранам.
Кусты рябины корнями жалят промерзший берег.
… он сильно ранен,
смертельно ранен,
и мне не верит.
В тоннелях улиц звучит сирена минорной нотой.
У нас остались любовь и вера.
На небе контур морских созвездий – киты, лагуны,
прыжок дельфина.
Наш город спрятан в овраге лунном
во тьме залива.
Фонарь погас, завернувшись в голос беззвездной ночи.
Любовь разделась и откололась
под звон пощечин.
… он засыпает под звуки флейты и фортепьяно.
Он – словно старый солдат – ефрейтор –
в угаре пьяном,
в кабак пришедший уже под вечер
и там уснувший.
Планета держит его за плечи
и шепчет в уши.
… лицо закрыв, отгоняя голос,
он греет ноги,
В закатном блеске горит Макдональдс
в бедре дороги.