Дону Рамону Гомесу де ла Серна*
По мере того, как мы приближаемся,
камни расступаются – и можно смотреть.
Г о л ы й , – подобно анахорету, –
окно от окна не отличить на взгляд –
точь-в-точь жития н а с е л ь н и к о в –
Эскори`ал** возносит вверх гранитные стены,
и на них не залезть никаким чертям,
потому что промчись хоть тысяча лет –
не найдётся м о р щ и н ы , куда б им всадить
своё копыто из серы и кремня.
Неподвижно застыв на макушках труб,
аисты медитируют – с с о з н а н и е м , что они –
единственное украшение монастыря,
а ветер молится, бормоча в прорехах:
разгоняет соблазны, вечно грозящие
заползти через крышу в кельи.
Колокола собора, сливаясь
с бубенцами камней,
что пасутся в окрестностях,
пугают а н г е л о в ,
живущих на колокольне, и бывает –
застают их врасплох: и т о г д а
два-три п е р а
планируют на брусчатку дворика.
Нескончаемые галереи, где м о л ч а н ь е
повышает тонус колоннам!
Залы, где аскетизм столь высок,
что хватит и женской у л ы б к и одной –
и грехи нас о б л е п я т , спрыгнув с полотен Босха –
и рассеются, разбежавшись,
только если приметят, что наш проводник –
это наш л и ч н ы й архангел,
переодетый в смотрителя!
Посетители,
спрятав головы в плечи
(чтобы Смерть не могла их схватить
как котов – з а ш к и р к у ) –
спускаются в склепы и мертвецкую,
а на выходе могут уже распознать
с к е л е т ы у знаменитостей –
столь же легко,
как раньше различали у них н о с ы .
Когда призрачная луна
окутывает кровли мутно-белым светом,
случайные шорохи рядом с нами –
это отзвуки жутких п р е с т у п л е н и й ,
а молчанье
усиливается д о т о г о ,
что кажется, будто сидим мы
в концертном з а л е ,
еле сдерживая кашель –
из страха, что эхо п о в т о р и т этот кашель –
и нам станет ясно, что в с е мы – туберкулёзники.
Это час, когда п с ы от одиночества сходят с ума,
когда ужас
кружит головы с о в а м
и людям –
и прохожий, столкнувшись с нами,
истово крестится, воротником прикрываясь:
а вдруг мы и е с т ь – сам С а т а н а !
_________________________________________________
*Известный испанский писатель-авангардист, с которым
автор (тоже – авангардист) познакомился, когда был
в Испании.
**Архитектурный комплекс 16-го в.: монастырь, собор, дворец
и резиденция короля Испании Филиппа II (где также размещен
пантеон и библиотека). В наст. время в комплексе находятся
музеи, в том числе – со знаменитыми картинами. Расположен
в часе езды от Мадрида, у подножия гор Сьерра-де-Гвадаррама.
ESCORIAL
de Oliverio Girondo
A D. Jose Ortega y Gasset
A medida que nos aproximamos
las piedras se van dando mejor.
Desnudo, anacoretico,
las ventanas identicas entre si,
como la vida de sus monjes,
el Escorial levanta sus muros de granito
por los que no treparan nunca los mandingas,
pues ni aun dentro de novecientos anos
hallaran una arruga donde hincar
sus pezunas de azufre y pedernal.
Paradas en lo alto de las chimeneas,
las ciguenas meditan la responsabilidad
de ser la unica ornamentacion del monasterio,
mientras el viento que reza en las rendijas
ahuyenta las tentaciones que amenazan
entrar por el tejado.
Cencerro de las piedras que pastan
en los alrededores,
las campanas de la iglesia
espantan a los angeles
que viven en su torre
y suelen tomarlos de improviso,
haciendoles perder alguna pluma
sobre el adoquinado de los patios.
Corredores donde el silencio tonifica
la robustez de las columnas!
Salas donde la austeridad es tan grande,
que basta una sonrisa de mujer
para que nos asedien los pecados de Bosch
y solo se desbanden en retirada
al advertir que nuestro guia
es nuestro propio arcangel,
que se ha disfrazado de guardian!
Los visitantes,
la cabeza hundida entre los hombros
(asi la Muerte no los podra agarrar
como se agarra a un gato),
y al salir,
perciben el esqueleto de la gente
con la misma facilidad
con que antes les distinguian la nariz.
Cuando una luna fantasmal
nieva su luz en las techumbres,
los ruidos de las inmediaciones
adquieren psicologias criminales,
y el silencio
alcanza tal intensidad,
que se camina
como si se entrara en un concierto,
y se contienen las ganas de toser
por temor a que el eco repita nuestra tos
hasta convencernos de que estamos tuberculosos.
Horas en que los perros se enloquecen de soledad
y en las que el miedo
hace girar las cabezas de las lechuzas y de los hombres,
quienes, al enfrentarnos,
se persignan bajo el embozo
por si nosotros fueramos Satan!
(с испанского)