Нарезаю круги у горы Кайлас,
Не отличая уже сланцы от гнейсов.
Не растут ни ногти, ни волосы, а у вас?
Много ль толку вам от таких рейсов?
Ноги стерты в кровь, сороков сорок
Железных башмаков сбиты в хлам точно.
Алюминиевых, ладно, но горы морок
Нависает слева каменно и мощно.
Это «слева» что-то значит, но что не помню.
Хорошо, развернусь и пойду обратно.
И гора справа нависает, словно
Говорит о чём на языке непонятном.
Я ступил на тропу, помню, был молод,
Помню точно: молод. Как сейчас помню:
Было лето, август, но собачий холод
Пробирал насквозь чрез одежд тонну.
Круг за кругом лёд, туман и камень.
Контуры бредущих говорят: «Смог ты
Обуздать сжигающий изнутри пламень!»
Почему всё же не растут ногти?
Ведь морщины всё глубже на коричневой коже, -
Коже рук, что по очереди сжимают посох.
И лицо, я знаю, примерно то же:
Потемневший лик с византийских досок.
А ведь как поначалу всё казалось просто:
Круг-другой – и вот уж до плеч хаер.
Девки: «Ах!» - и чего бы не жить до ста!
Ладно, меньше чуть – но зато в кайф.
Да, я помню, круг отнимает годы,
Помню эту фишку: взамен – ногти.
Не секрет и причуды местной погоды…
И зачем ты мерз, чего ради мок ты?
Ничего, ещё пара кругов – и ясность.
Где гора, слева? Или нет, справа…
Пара тысяч шагов – вот всё, что осталось.
Только всё ли? Да и едва ли пара.
А гора - что гора? В сущности – камень.
Отдадим должное: да, крутая.
Камень. Темень. Туман. И опять камень.
Нарезаю круги. Круги нарезаю.