Город тает во мне,
Как растворимый кофе,
Под кожу внедряется, не оставляя следов.
Все города, что ты любишь,
При первой встрече состояли из ланчей и офисов.
В твоем словаре не используется лексема «Бросил»,
Зато есть странное – «Нелюбовь».
В каждой такой истории был мальчик в дурацкой шапке,
Изредка – филармония, чаще гитара и ветер,
На который бросали слова, окурки и фантики,
Смеялись, сидя на набережке, как дети,
Были веселы, бесхитростны, бессердечны.
Думали, с этих грязных дворов
Начинается наше большое, светлое, вечное.
Думали, мы одни такие на свете.
Нас увозило такси, если были деньги.
Чаще их не было, шли по промзоне пешком,
Пели, кричали и плакали,
Обнимались.
Восемь лет назад нам казалось, что мы вдвоем.
Город стелился вокруг, нелюбимый, вьюжный,
Мы обещали, что вырастем – и уедем.
Ты был циничен, спокоен, простужен,
Нежен – до боли в горле,
До боли в сердце мне дорог,
Важен,
Нужен,
Слова сыпались мелкой медью.
Долго молчали, прощаясь,
Круг фонарного света лежал у подъезда.
Восемь лет назад
Я ждала твоего приезда,
Как сейчас – простого человеческого разговора
С кем угодно.
Без оглядки, страха, упрека
Шли на всех парусах, наматывали мили.
Мы были счастливы и бесконечно свободны.
Одиноки.
Любимы.