Плетясь за Ним по призрачной тропе,
Спасаемый от смерти и забвенья,
Тот припадал к отверстию в стопе,
Споткнувшись о цепей холодных звенья.
Все исторгал безумный страшный скрип
Из мертвых и набитых прахом чресел.
И серый стон, вновь изливаясь, лип
К потокам столь же невеселых песен.
Так страшно жаждал, что не мог принять
Хульной гортанью оскверненной ложью,
Живой воды, способной исцелять
Болезнь и смерть… да и безумье тоже.
Слепым зрачком все рыскал пред собой,
Надеясь выхватить из пыли мрака руку,
В нее вцепиться алчною рукой,
И отдохнуть хотя б минуту-муку.
Никто не знал, как может тот идти.
Все удивлялись: где берутся силы?
Но вот итог – забрезжил впереди
Прохладный и живой покой могилы.