Чем мухой сонной прилипать к экрану,
не смея умной фразой прожужжать,
не лучше ли в обнимочку с диваном
себя вдруг взять и вмиг зауважать?
Лицом зарывшись в мягкую подушку,
не лучше ли, напрасно не скуля,
зажечь во сне, как на хмельной пирушке,
пока тебя не сбросила Земля?
Кто знает — в ад судьба иль в поднебесье?
Где бродят сны? Чем кончится полёт
того, при жизни в ком сидели бесы?
Там «крылья» есть, где тело не живёт?
Душа — она крылата от рожденья.
Ей, видно, всё равно, что там, что тут...
Позволю разгуляться сновиденью,
надеясь, что в заоблачье не ждут.
Мне благодатна нынешняя участь.
Пусть сотню раз впаду в печаль и грусть,
что мухой сонной, понапрасну мучась,
иных тревожить часто не берусь.
И слава Богу! Знать, трепещут крылья,
да только на особой высоте.
К чему строкой клеймить своё бессилье,
когда ты вписан в рамки, да не те?
Знать, всем своё. И пишутся трактаты
о радостях и муках неспроста,
пока дано нам множить жизни даты,
осознаём — не взята высота.
То сон ли был, когда на рассужденье
меня пробил наивной мухи зуд?
Экран завис. Считать ли наслажденьем
полёт в миры, где никогда не ждут?