С израненной душой летаю я над бездной,
Ни выступов, ни скал, к чему б я мог примкнуть.
Пришла моя пора – всерьёз рубахой тесной
Примерить на себе оставшийся мне путь.
И чувствую, не жаль мне будет расставаться
С греховной суетой неясности судьбы,
В которую, я знал, не стоило соваться,
Но всё-таки пошёл, как в ливень по грибы.
И был мой каждый шаг – слепое неподвластье
Тому, как вьюжил век, ругаясь со страной,
А вместе с ней и нас настигнутым ненастьем
В охапки, как листву сгребал на перегной.
Я ранен!.. И мой рык «без страха и упрёка».
Но кто такой поэт «неизданных стихов?!
В нём мера лишь одна: то, что сказал – без срока,
А в остальном - чудак с замесом из грехов.
И меньше, и тесней оставшийся мне полдень.
Мой век, мою страну всё глубже топит высь,
Трепещется в груди вручённый ими орден -
Он выше всех наград с названьем дивным Жизнь.
Я ранен.
Не убит.
И это очень много.
Иные уж погост наполнили травой,
И третьим наплевать на чёрта и на Бога,
А я ещё лечу – над бездной, но живой…