Сколько всего я бы тебе рассказала?
На первый взгляд, солнце в аграрном дыму заходит пурпуром,
И люди в пальто кормят хлебными крошками голубей,
Шепчут так тихо: господи, помучай, но не убей,
И без того достаточно позеров и самодуров.
Здесь никто давно не соблюдает режим,
Ежеутренне, город, суетный и безликий,
Прячется за капотами кофе-машин,
Ожидая возле метро свой ристретто с гвоздикой.
Все давно не обращают внимание ни на один указ,
Несмотря на запреты, курят возле вокзала,
Размышляют о чём-то у башен или у касс.
Тяжелы чемоданы, тела легки,
Все разглядывают расписанные потолки
Главного зала.
И холодным ноябрьским утром пьют на террасах глинтвейн,
Закутавшись с носом в хрестоматийные пледы,
Не опускают глаз и не поднимают бровей,
Оставляют ключи соседу,
На случай, если забудут выключить газ.
Здесь по ночам слушают скрипку и контрабас
И носят клетчатый шарф,
Не снимая его у порога,
Улыбаясь, "стучат" друг на друга, будто судьбы вершат,
Думая, что сильнее всех, если честно, даже сильнее бога.
А если совсем честно, то виски здесь пьют вместо божьей росы,
И модно рассуждать об искусстве и классической литературе.
Мужчины здесь курят сигары, носят смокинги и усы
И посещают гуру,
И каждая юная дура,
С кровью, бушующей красным вином,
Мнит себя Талией, уколовшейся о веретено
И на весь мир заявляет о том, что в душе у неё дыра сквозная,
И спать ей сто лет летаргическим сном,
А зачем укололась - да х_й его знает.
Здесь студент-первокурсник дарит одногруппнице розу, гуляя по парку,
Занимает у друга до выходных, и так раз за разом,
Здесь охапки цветов везут водители олигархов,
За одну такую охапку студет жил бы месяц, ни в чём себе не отказывая.
Стало модно цитировать то Монро, то Конфуция,
Иногда Горация,
Все мечтают, чтобы вместо воды полилось шампанское из под крана,
И воспетыми гроздьями белой акации
Процветает скрытая проституция,
И за секс он дарит ей тряпки и кормит в дорогих ресторанах.
И как мир стар сценарий, перекручен и пережёван,
И выходит, вся жизнь - лишь наёб и афёра,
И похоже всё это на идиотское реалити-шоу,
На халтуру для потерявших работу актёров.
Материал, поеденный молью, рыхлый, тонкий, дешёвый,
Как висельник на осеннем ветру,
И каждый думает, вот же вы хороши с ним,
И модно сейчас говорить: я когда-нибудь тоже умру,
В глубине души мечтая о долгой жизни.
И действительно, солнце в аграрном дыму заходит тирским пурпуром,
И забыв о шаманах и гуру,
Люди кормят засохшим хлебом уток и воробьёв,
Чтобы там наверху решили: помучаем, но не убьём,
И душа уже как консоль - деревянная и резная,
И что делать - а х_й его знает, нет, вот правда, х_й его знает.