Не так уж страшен волчий вой,
Как лязг клыков и хрип в ночи.
В безумной пляске под луной
Он хвост по крови волочит.
Беззвучным смехом, как шакал,
Он комкал, драл полночный мрак.
Его натянутый оскал
Рвал губы, стоит сделать шаг.
Кривых лопаток острия -
Обломки крыльев для него.
И шрамов рыхлых колея
Змеёй впивается в бедро.
Он молод, холоден, жесток.
Он нанизал на клык врагов.
Но слеп он, пуст и одинок,
Он верит зову голосов.
Он жилы рвал одним рывком,
Сбивая с ног прыжком на слух.
И кровь лакая языком,
Питал свободный грязный дух.
Холодный блеск его огней
В зрачках по-хамски танцевал.
Но, встретив дуло средь полей,
Он Смерть впервые опознал.
Столкнувшись с ней лицом к лицу,
Он слал угрозы, вскинув нос.
Но человек одну лису
Не стал воспринимать всерьёз.
Навел прицел. Курок спустил.
Раздался выстрел, крик травы.
Лис холку молча опустил,
Хвостом коснувшись головы.
Всё та же... Та же темнота
Всё лижет плечи и живот.
И острым кончиком хвоста
Из сердца грудь наружу рвет.
Остыла пуля в позвонках.
С ухмылкой смотрит человек.
...Вдруг лис поднялся на ногах...
И дрогнул свод закрытых век.
И смелый, как удар по дых,
Здоровых глаз сверкнул янтарь.
Законам мертвых и живых
Зверь был известен как бунтарь.
Не верит глупый человек,
Что рядом Смерть сейчас сидит.
И лиса медленный разбег
Тревожный разум ворожит.
Прыжок. Конвульсии. И кровь
Язык разбрызжет по клыкам.
Прохлада. Он уходит вновь.
К слепым тяжелым облакам.
Хромает, вздрагивает ночь,
Родившись с ним в одном лесу.
А он с усмешкой мчится прочь,
Втирая алый яд в десну.