Стихотворение принадлежит позднему периоду творчества Шри Ауробиндо (ок. 1934 г.). Многие его стихи этого периода относятся к экспериментам с количественным стихосложением, естественные принципы которого он пытался обосновать и внести в английское стихосложение.
Статью Шри Ауробиндо о принципах количественного стихосложения в моем переводе см. здесь:
http://www.stihi.ru/2015/10/26/5991
Данное стихотворение представляет собой то, что можно назвать чисто ударным (тоническим) стихом (или вольным акцентным стихом): строки организуются исключительно интонационными ударениями, так что расстояние между выделяемыми частями во временном отношении представляет собой величину более или менее постоянную; количество интонационных акцентов в строках свободно варьируется. Кроме того, строки объединены в четверостишия с перекрестной рифмовкой (в первом четверостишии рифмуются только четные строки). Стихотворение было найдено в рукописях уже после ухода Шри Ауробиндо из жизни и, вполне вероятно, что не было полностью доработано автором (на что может указывать отсутствие рифмы нечетных строк в первом четверостишии). Хотя, вместе с тем, оно серьезно проработано им, так как трижды переписывалось им от руки с новыми правками и также дважды перепечатывалось на машинке. Возможно, по этой причине в новом Полном собрании сочинений Шри Ауробиндо (CWSA) стихотворение представлено в более доработанной версии, чем в прежнем Собрании сочинений к столетию Шри Ауробиндо (SABCL, 1972 г.), — вероятно, в прежнем издании по каким-то причинам не были учтены более поздние правки автора. Настоящий перевод выполнен по новому изданию — подобным подлиннику чистым ударным стихом со свободно варьирующимся количеством интонационных ударений в строках. Схема рифмовки также соблюдена. Для удобства сравнения непосредственно после каждого четверостишия перевода приводится соответствующее четверостишие подлинника. После перевода см. высказывания Шри Ауробиндо о духовном символизме луны.
В этот период Шри Ауробиндо достиг в своем духовном восхождении таких высот Сверхсознания, что, по-видимому, обычные поэтические размеры уже не вполне его удовлетворяли, и он искал новые формы, которые позволили бы полнее и адекватнее выражать его многомерное видение и восприятие. Подобный акцентный стих, конечно, менее строен и организован, чем обычный силлабо-тонический, но зато чрезвычайно гибок и дает огромную свободу для создания пространных и чрезвычайно насыщенных и многомерных звукообразных рядов. Что мы и видим в данном стихотворении и других подобных ему в исполнении Шри Ауробиндо, созданных в этот наивысший период его творчества. Тем не менее, в этот период он написал немало стихов и в привычных силлабо-тонических формах и даже в твердых формах — в частности, более шести десятков сонетов. Ну и, конечно, в этот период он создал главное свое произведение — грандиозную эпическую поэму «Савитри», которую в Индии называют «новой Ведой», — самое крупное произведение в англоязычной поэзии (ок. 24000 строк). Этот эпос также в основе своей имеет силлабо-тонический стих (пятистопный ямбический размер), хотя и в нем отчасти используются элементы количественного стихосложения.
Стихотворение одаряет нас поразительно глубоким и многомерным символическим видением вроде бы привычной нам луны, через ее вдохновляющий образ допуская к реальностям Инобытия. Образы здесь настолько необычны, многогранны и изобильны, а строки — пространны и насыщенны, что поначалу может быть сложно воспринять стих во всей его многомерности и глубине. Но если спокойно и неторопливо вчитаться в его строки и позволить втечь этой плавной певучей музыке в наше внутреннее безмолвие, то стихотворение раскроет нашей душе удивительные богатства глубоких прозрений поэта-духовидца.
* * *
Шри Ауробиндо
ЛУНА-СИМВОЛ
Sri Aurobindo
THE SYMBOL MOON
Вновь взошла ты, луна, словно белый огонь на краю, что мерцает далёко, неверно,
Выше, выше всплывая с окоема вспененного трепетно моря, что призрачно ширь очертил.
Продвигаясь, таинственнорога, сквозь ночи и дни, что здесь безразличны и серы,
ОсерЕбренный духом корабль, что из гаваней вечности сплыл.
Once again thou hast climbed, O moon, like a white fire on the glimmering edge,
Floating up, floating up from the haunted verge of a foam-tremulous sea.
Mystic-horned here crossing the grey-hued listless nights and days,
Spirit-silver craft from the ports of eternity.
В вышине, окунаясь, колеблясь, о судно богов, все паришь ты над нами,
Облака озаряя красы ореолом, а наши сердца — розокрасным восторгом, пролитым из персей заветных любви;
Ты как будто блаженство само, что в опаловом воздухе реет над неба златыми стезями,
Воплощенное здесь, чтоб пленять наши бренные жизни ликом света нектарным с неверной вверху синевы.
Overhead with thy plunging and swaying prow thou fleetest, O ship of the gods,
Glorifying the clouds with thy halo, but our hearts with a rose-red rapture shed from the secret breasts of love;
Almost thou seemest the very bliss that floats in opaline air over heaven’s golden roads,
Embodied here to capture our human lives like a nectar face of light in the doubtful blue above.
Немо счастлив, дрожа, воздух полон таинственным бледным вином, из твоей истекающим чаши:
Проблеск проблеску в жажде трепещут; и факелов Ночи несметность в ее нишах глубоких, нагих для мистерий ее зажжена.
Несознания бездны вздыхают, колеблясь неясно, и гласы их неслышно зовут Чудо-свет новозримый, всезрящий,
Чтоб, сойдя, луч его отомкнул огнежезлом волшебным немые прибежища сна.
Dumbly blithe, shuddering, the air is filled from thy cup of pale mysterious wine:
Gleam quivers to longing gleam; and the faery torches lit for Night’s mysteries are set in her niches stark and deep;
The inconscient gulfs stir and are vaguely thrilled, while their unheard voices cry to the Wonder-light new-seen
Till descending its ray shall unlock with a wizard rod of fire the dumb recesses of sleep.
В белопенносверкающем мягком и нежном смутносинем небес океане, ярка, одинока,
Ты от века скользишь, ты плывешь как волшебный дрейфующий кубок с Бессмертных стола,
Что рукой опьяненного бога в реку Времени брошен и манит, влекомый потоком,
О потир, о икона духовного света, чьи пятна подобны Природы теням на душе, что всегда непорочно бела.
Bright and alone in a white-foam-glinted delicate dim-blue ocean of sky,
Ever thou runst and thou floatest as a magic drifting bowl
Flung by the hand of a drunken god in the river of Time goes tossing by,
O icon and chalice of spiritual light whose spots are like Nature’s shadow stains on a white and immaculate soul.
Так хрупка и овеяна призрачным, ты, о луна, в белизне на мой зов одинокий приходишь из высей своих, небом скрытых,
Словно странник, везущий сквозь архипелаг мириад островов копьеострых вопрошающих звезд
Круг серебряный тайного «Да» от Незримого смутным исканьям свидетельных алчущих свЕтов,
Что горят — несчислимы, разрозненны, уединенны — в плотном склепе ума материального, испещрив его свод.
How like one frail and haunted thou com’st, O white moon, at my lonely call from thy deep sky-covert heights,
A voyager carrying through the myriad-isled archipelago of the spear-pointed questioning stars
The circle of the occult argent Yes of the Invisible to the dim query of the yearning witness lights
That burn in the dense vault of Matter’s waking mind – innumerable, solitary and sparse.
Ты вневременно реешь-скользишь, о беззвучный серебряный челн, что Неведомым в плаванье послан,
Диск Луча с вышины, что грядет, роза с пояса вечной любви и ее белый пламень-восторг,
Ты, о лунокристалл серебра или злата дивной радости духа, вращаемый Временем в колее его тесной эонов,
О посланник, носитель красы нерожденной, блаженства безвестного, ты, грядущий над тусклой пучиною вод нашей жизни, — значим, светел и одинок.*
* Или: О посланник, носитель красы, что еще не проявлена, и блаженства еще необъятого, — ты, что плывешь над тусклой пучиной вод нашей жизни, значим, светел и одинок.
A disk of a greater Ray that shall come, a white-fire rapture and girdling rose of love,
Timelessly thou driftest, O soundless silver boat that set out from the far Unknown,
Moon-crystal of silver or gold of some spirit joy spun by Time in his dense aeonic groove,
A messenger and bearer of an unembodied beauty and unseized bliss advancing over our life’s wan sea – significant, bright and alone.
Потир (др.-греч. «чаша, кубок») — сосуд для христианского богослужения, применяемый при освящении вина и принятии причастия. Как правило, потир — чаша с длинной ножкой и круглым основанием, большим по диаметру, иногда сделанная из ценных материалов (золота, серебра), бронзы, отделочных камней. Часто ножка имеет утолщение в форме яблока. Потир содержит в себе два круга, верхний и нижний. Украшается потир орнаментом, изображениями святых. Потир — образ чаши, переданной Христом на Тайной вечере своим ученикам.
Эон (др.-греч. «век, эпоха») — в геологии, отрезок времени геологической истории, отражающий крупнейший и принципиально отличный от смежного этап геологического развития Земли; объединяет несколько эр.
(по материалам Википедии)
Перевод с английского: Ритам
25—26.10.15
www.ritam-art.com
*
ШРИ АУРОБИНДО О СИМВОЛИЗМЕ ЛУНЫ И ЛУННОГО СВЕТА
Луна символизирует свет духовности или духовного сознания.
Письма о Йоге, III, c. 144
…лунный свет — признак духовного разума и его света.
Письма о Йоге, III, c. 127
…лунный свет символизирует духовность... Луна — символ духовности.
Письма о Йоге, III, c. 127, с. 139
Видение луны … всегда означает падение духовного света на сознание…
Письма о Йоге, III, c. 138
Зеленый — цвет эмоционального витального, луна [на этом плане] управляет одухотворенной эмоциональной жизнью; голубой — цвет возвышенного разума, там луна управляет одухотворенной жизнью возвышенного разума; золотой цвет это цвет Божественной Истины, на уровне интуиции или верховного разума, — здесь луна это одухотворенная жизнь-Истина.
Письма о Йоге, III, c. 140
Луна как символ в видении обычно обозначает духовность в разуме — или просто духовное сознание. Она также может олицетворять поток духовной Ананды [Блаженства] (согласно древней традиции нектар находится в луне).
Письма о Йоге, III, c. 145
Духовный разум, символизируемый луной, — это Разум, пребывающий в контакте с истинами духа и отражающий их. Солнце — это свет Истины, Луна же только отражает свет Истины — в этом различие.
Письма о Йоге, III, c. 145
…золотая луна означает силу духовности, исполненную света высшей Истины.
Письма о Йоге, III, c. 145
Луна иногда — символ Света в разуме, — если это полная луна. Лунный месяц может быть символом растущей духовности центра разума.
Письма о Йоге, III, c. 145—146
Беловатый голубой свет, подобный лунному свету, известен как свет Кришны или свет Шри Ауробиндо.
Письма о Йоге, III, c. 126
*
Другие подобные стихотворения Шри Ауробиндо в моем переводе:
«Птица огня»
http://www.stihi.ru/2011/06/13/1264
«Сын молнии»
http://www.stihi.ru/2011/06/17/2961
Скачать работы Шри Ауробиндо в подлиннике можно на сайте Ашрама Шри Ауробиндо:
www.sriaurobindoashram.org