Иосиф Бродский и Саша Черный помогают пьяному от воспоминаний Мише Рыжему написать
ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ
Дорогая, я вышел сегодня из дому грустным вечером
и повстречал на улице смешную маленькую обезьяну,
танцующую в испанском наряде с китайским веером,
и сразу же вспомнил тебя, потому что был очень пьяный.
Четверть века назад ты питала пристрастие к Блоку и к Вайнерам,
увлекалась театром, немножко мной, с нежностью пела,
танцевала, а потом вышла замуж за инженера-дизайнера,
родила ему дочь и сына, и все хорошела и хорошела.
Теперь у тебя в facebook-е друзья из провинции и метрополии,
эстеты и журналистская братия, пишущая сплошною
чередой матом о том… что я рад, что на свете есть понятия более
немыслимые, чем расстояние между тобой и мною.
Не пойми меня дурно, но твой голос и телодвижения,
зелень глаз из призывно-манящих прищуренных глаз, прикасанья
накрашенных алой помадою губ, дыханье, кружения
чувств я забыл и расстался уж с ними навек, сказав «до свиданья».
Но свиданье, как видишь, настало немного пораньше, на улицу
не ходил бы, а выпил немного, так дома остался б и спал,
ну а вышел, так встретил бы лучше заморскую мокрую курицу
и тогда бы уж точно письмо я такое тебе б не писал.
27.10.15.
Иосиф Бродский
М. Б.
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь -- человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.