Маркинова Татьяна
«Звучит музыка. Моя любимая мелодия под названием «Мои чувства к тебе». Звуки пианино меня завораживают. Слушая их, я представляю тебя.
За окном темно. Я смотрю в ночную даль и жду, когда ты вспомнишь обо мне. Почему ты не захотел меня понять? Почему был так жесток? Я любила тебя и, кажется, люблю до сих пор. Сердце начинает ныть от мыслей о тебе. Почему все сложилось не так, как мечталось. Мы ведь могли быть счастливы вместе. Прошло уже два года, а я все думаю о тебе, о том, как нам было хорошо вдвоем. Я улыбаюсь, когда вспоминаю наши дни, вечера и ночи. Я тоскую по тебе. Ты слышишь? Нет, не слышишь. Жаль… Твои слова о том, что я тебе подарок Бога, были когда-то правдой. Как же так случилось, что потом ты устал от меня и заговорил о расставании? И эти слова, к сожалению, тоже ведь были правдой. Я знаю, я и тогда все это знала. Сердце… оно все чувствует. Мои руки дрожат, когда пишу тебе, ком подкатывает к горлу, когда думаю, что ничего из того, что было с нами, уже не будет. Хочу крикнуть «Приходи. Я очень тебя жду», но не могу. Не хватает сил. Да и незачем уже. Поздно. Моя душа без тебя умирает, и я вместе с ней, а сердце, сердце продолжает жить, мечтать, любить, страдать и ЖДАТЬ».
Таша отодвинула от себя дневник, где в очередной раз писала письмо своему любимому. В глазах стояли слезы. Несколько слезинок успели упасть на страницу с письмом и расплылись, зацепив чернила черной пасты, от чего некоторые слова помутнели и стали непонятны. Девушка этого даже не заметила. Ее мысли витали далеко. Она вновь и вновь переживала свою первую любовь. Так печально окончившуюся.
— Танюра, Лина звонит, — раздался из соседней комнаты мамин голос.
Таша мысленно вернулась в реальность. Взяла телефонную трубку, которую мама положила ей на стол.
— Алло, — еле слышно проговорила девушка.
— Привет, Ташка, ты еще дома? Мы же договаривались сегодня встретиться. Давай быстрее собирайся, — на другом конце трубки засмеялась ее любимая сестра Лина.
— Я не хочу никуда идти. Нет настроения, — вяло проговорила Таша.
— Даже слышать не хочу. Мы тебя с детьми ждем в кафешке, как договаривались. К восьми часам, чтобы была, — скомандовала Лина и бросила трубку.
Таша совсем забыла о сегодняшнем вечере, а ведь именно в этот день ровно пять лет назад, она познакомилась с ним. Еще тогда она поняла, что их встреча не случайна. В тот вечер она не сводила с него глаз, вслушивалась в каждое его слово, запоминая его голос, глаза, улыбку, походку… Она впитывала в себя его всего целиком, без остатка. Они гуляли по вечернему осеннему парку. Он смеялся, шутил, она его слушала и улыбалась, улыбалась, улыбалась.
Однажды они случайно встретились на улице, и он подбежал к ней с букетом белых ромашек. Таша отшатнулась от неожиданности и, решив подразнить его, не взяла букет. Он страшно обиделся и бросил цветы ей под ноги. Девушка оцепенела от ужаса. Она не ожидала такой реакции. Она ведь всего лишь хотела пошутить.
Вспоминая сейчас этот случай, Таша почувствовала, как по ее телу побежали мурашки. Она вспомнила его глаза. В них были горечь, стыд и даже злоба. Как хорошо, что он отходчив. Таша позвонила ему и извинилась, попросила вернуться. Он пришел. Между ними вновь все наладилось.
Как-то раз, когда она рано утром пришла на лекции и уже сидела в аудитории, пришел он. Он не проходил, стоял на пороге, в руках сжимал что-то завернутое в бумажный пакет. Прозвенел звонок. Таша не смогла выйти к нему, он не смел войти. Так и стоял на пороге. Студенты переглядывались в недоумении. Никто не знал к кому пришел молодой человек и что хочет. Преподавательница тоже терпеливо поглядывала то на учеников, то на гостя.
Таша и ее любимый лишь обменивались взглядами. Они понимали друг друга без слов.
— Можно пройти, — наконец обратился он к преподавательнице.
— Да, конечно, — ответила та.
Он прошел через всю аудиторию, подошел к Таше и положил перед ней большую шоколадку и маленький букетик голубых незабудок. Затем, молча, не оборачиваясь, вышел из аудитории.
Таша смущенно поглядывала на его подарки и улыбалась.
— Обо всех бы так заботились, — с легкой завистью произнесла молодая преподавательница.
Студенты зашушукались, обмениваясь догадками, кто бы это мог быть.
От этого воспоминания на душе девушки стало тепло, она заулыбалась. В душе ее словно засветило солнце.
Таша снова вернулась к дневнику. Перебирая свои мысли, она продолжила писать.
«Я столько хочу тебе сказать, но не получается. Я, наверное, никогда не смогу признаться тебе в том, что со мной произошло после нашего расставания, а надо бы набраться храбрости и сказать все вслух, даже не столько для тебя и других, а, скорее, для себя самой.
Ты часто говорил мне, что не любишь слабаков, а если я заговорю с тобой об этом, ты именно таковой меня и сочтешь. Я ни в коем случае не хочу показаться тебе слабой. Я сильная. По крайней мере, очень стараюсь ею быть. Мне хочется, даже после нашего расставания, быть такой, какой ты желал меня видеть раньше. Хотя, возможно, говоря о слабаках, ты меня еще тогда готовил к разлуке. Вполне вероятно, уже в то время надеялся, что если вдруг наши дороги разойдутся, я не стану за тобой бежать, ни о чем просить. Нет. Нет. Такого не может быть. Зачем эти мысли? Я не верю, что ты еще тогда, когда мы были вместе, мог думать о расставании».
Таша заплакала. Пытаясь отогнать эти ужасные мысли, она взялась перебирать в шкафу свои вещи. Выбрав синие джинсы и легкую розовую кофточку, она вновь придвинулась к окну. Вечерние огни осветили весь город. Создалось впечатление сказки. Огни были разных цветов, они мелькали, перемигивались, будто разговаривали между собой.
Тут опять зазвонил телефон.
— Через час я буду у твоего дома, чтобы ты после не говорила, что приехать не получилось. Смотри мне, не вздумай киснуть, — опять раздался веселый голосок Лины.
— Ладно, уже собираюсь, — улыбнулась Таша. Она очень любила свою младшую сестру. Отчасти благодаря ее заботе она вообще выходила из дома, чаще улыбалась. С ней Таша забывала о своей боли, о проблемах, о несчастной любви.
Воспоминания вдруг снова на нее нахлынули и унесли далеко от реальности. Сейчас Таша мысленно увидела себя на балконе пятиэтажного дома. Внизу играет музыка. Он стоит перед подъездом и, подняв голову, смотрит на нее. Рядом с ним его друзья – человек пять. Все они тоже, задрав головы, смотрят вверх и улыбаются. Один из его друзей держит магнитофон, из которого льется чудесная музыка. Звучит песня о любви. Слов она сейчас, к сожалению, уже не помнит, но точно там были слова «Я тебя люблю». У Таши замирает сердце, начинает кружиться голова. Она, стоя на балконе пятого этажа, осматривает двор. В их доме и соседних, люди тоже вышли на свои балконы, чтобы посмотреть, кто это шумит во дворе. Соседи переглядываются, посматривают то вниз, на толпу молодых людей, то на нее и улыбаются. Никто не возмущается, не просит удалиться шумную компанию. Все ждут, что будет дальше.
Весь вечер у подъезда играла музыка, и он ждал, когда она спустится. Но Таша так и не вышла. Постояв несколько минут на балконе, она, едва сдерживая сердце, чтобы оно не выпрыгнуло из груди от счастья, скрылась в комнате. Ей очень хотелось выбежать на улицу, кинуться к нему и крепко обнять, но она не решалась. Боялась показать ему свою радость, свои сияющие глаза, боялась, что он услышит биение ее сердца, которое вот-вот разорвется от нахлынувших чувств. Ей нужно было успокоиться. Прийти в себя. До глубокой ночи она, свернувшись калачиком, лежала на диване и слушала музыку, доносившуюся сквозь открытую балконную дверь. Бабушка ходила возле нее и твердила: «Да выйди уж, чего лежать-то. Ждет ведь». Но Таша улыбалась, прятала лицо в подушку и молчала. На следующее утро, когда она пошла в университет, в подъезде на подоконнике между четвертым и пятым этажом, увидела свое имя выложенное лепестками роз. Девушка заволновалась, сердце снова окатила волна нежности и любви.
Хлопнула входная дверь. Таша отогнала воспоминания и снова посмотрела на дневник. Нахмурилась, сжала зубы, и, взяв ручку, торопливо продолжила писать.
«После того, как ты сказал, что хочешь быть один, что устал от меня, я решила, что ты прав, нам пора расстаться. Мне меньше всего в жизни хочется быть кому-то в тягость. Вспомнилось, как ты сказал однажды, что мы разные люди. Я не поверила тогда. Мне казалось, ты ошибаешься. Ведь в то время нас объединяли общие интересы, цели… Вместе мы могли свернуть горы. Но теперь я думаю, что мы, действительно, разные. Особенно сейчас.
Ох, как тяжело это сказать. Как тяжело, как трудно сказать вслух то, что пытаюсь спрятать, скрыть, сделать незаметным для других и для тебя в первую очередь. Мне страшно, руки дрожат с еще большей силой, еле сдерживаю слезы… Эх, была не была, расскажу о себе. Я устала молчать. Будь, что будет…
Я никогда не говорила тебе, что я серьезно больна. Уже на момент нашей встречи болезнь поедала меня изнутри. Но она была не такой сильной. Я всем сердцем надеялась и верила, что вылечусь. Пока мы были вместе, у меня выросли крылья, я научилась летать. За это тебе большое спасибо.
После нашего расставания я словно перестала жить. Мне не хотелось есть, пить, спать. Все стало пустым и бесцветным. Да, я плакала. Много плакала. Ругала тебя. Внушала себе, что ты ужасный злодей, чтобы тебя возненавидеть и забыть. Я пыталась тебя изгнать из своего сердца. Удалила твои фотографии, письма, удалила тебя из друзей на своих страничках в социальных сетях. Подумывала даже занести в черный список, но после раздумала. Это уже лишнее. Совсем по-детски.
Я пыталась удалить из своей жизни все, что напоминало мне о тебе. Хотя нет, вру, не все. Оставила книги, которые были тем самым «хлебом, что мы испекли вместе». Они по-прежнему со мной. Последнее и единственное напоминание о тебе.
За время, что мы не виделись, многое произошло. Различный образ жизни, как пропасть, отделяет нас друг от друга. После нашей разлуки, после того, как я устала жить без тебя, я почувствовала, что болезнь, которая на время ушла, вернулась, и с еще большей силой закрутила меня. Я была очень слаба. Врачи предложили попробовать новое лекарство. Сразу после капельницы, я почувствовала, что вся горю, мои вены на шее и руках раздулись будто канаты. Казалось, они вот-вот лопнут. С каждой минутой мне становилось труднее дышать. Мама открыла окно. В лицо мне резко пахнул свежий морозный воздух. Стало чуть легче. Врачи испугались, кажется, даже больше меня. На следующий день они сказали, что могла умереть, нужно благодарить Бога за то, что осталась в живых. Я не знаю сейчас, правда ли я была так близка к смерти, но если и так, возможно было бы лучше, если бы я тогда ушла туда… Прости, прости меня, Господи, за такие мысли. Если я живу, наверное, для чего-то. Я буду жить, все стерплю, все вынесу, выдержу. Только помоги мне преодолеть свои страхи. Помоги мне не бояться быть самой собой.
После этого случая с новым лекарством, я изменилась. Мир для меня перевернулся, окрасился в другие цвета. Теперь иначе смотрю на все, что меня окружает, замечаю мелочи, на которые раньше не обращала внимания. Я и тебя сейчас вижу совсем другим. Я простила тебе ложь и предательство. Обиды больше нет, я все обдумала, сделала выводы и решила для себя, что все правильно сложилось. У нас разные дороги».
Тут снова зазвонил телефон. Таша догадалась, что это Лина.
— Я уже у вашего дома. Давай выдвигайся. Жду, — засмеялась в трубку сестра.
— Минут пять, и я буду, — улыбнулась Таша.
Торопливо натянула джинсы, надела кофточку, подкрасила реснички, позвала маму, чтобы та помогла ей надеть пальто и туфли. После попросила помочь ей пересесть в кресло-коляску и выехать из дому.
— Повеселитесь, — посмотрела мама на дочерей долгим взглядом.
— Не волнуйся. Я о ней позабочусь. Через пару часов доставлю домой, — засмеялась весело Лина. — Я не дам ей скучать. Жизнь не для того дана, чтобы жить прошлым. Все самое лучшее еще впереди.
Таша улыбнулась. Сестра и мама помогли ей пересесть в автомобиль Лины. Оттуда девушка посмотрела, как те, сложили и впихнули инвалидное кресло в багажник. После обернулась на дорогу, что освещали уличные фонари. Глубоко вздохнула, сердце ее успокоилось, воспоминания о нем остались в дневнике, а перед ней сейчас и дальше широкая дорога, которая полна приключений.
Да, вот уже два года она не может ходить, с того злополучного момента так ни разу не смогла встать, ноги перестали ее слушаться, но она ЖИВА и сердце ее, как и у остальных здоровых людей, все ЧУВСТВУЕТ.