Привет...скорее всего ты снова мне не ответишь,
Видимо, занят своей кропотливой работой на сайте футбольного клуба, или сидением дома в гордом одиночестве,
А я...знаешь, а я сижу на измятом страданием холодном крае своей кровати -
Она у тебя тоже помолвлена с колким инеем - да ты, наверное, этого не заметишь...
Часто, сидя на уроке, или идя по простуженной болезненной улице, вспоминаю прошедшее в брызгах сладких апельсиновых корок лето...
Хахах, согласись, ведь все произошло, словно в сказке, словно какой-то режиссер придумал сценарий:
Выбрал подходящих актеров, составил и сложил воедино острых сюжетных линий гербарий,
И все случилось на одном сорванном в небрежно заброшенном на плечо гитарном куплете...
Говорят, что, когда совсем теряешь надежду на что-либо, ничего не желаешь заполучить -
Все идет само к тебе в руки.
Словно жар загребущий, противу словам великого Цоя, ты нашел меня среди криво положенных шпал моей исхудавшей грудины,
Обнял испепепеляющими душу пальцами и бросил в атомы кислорода, поближе к дельфинам,
Чтобы избавить от чертовой выжженной алчной беспечной скуки.
Вспоминаю, как мы с тобой познакомились, вернее, как ты хотел со мной познакомиться.
Первым пришло в голову: что за накуренный, странный, с полотенцем на бедрах, тип?
А ведь тогда никто из нас даже и подумать не мог, насколько мы оба влипли,
Что сможем за каких-то 5 дней, друг в друга, трэшовых, в майках с лейблами любимых рок-групп, в порванных кедах, взять и влюбиться...влюбиться...
Я пела в расческу от переполняющего меня чувства радости, продавливала своим весом пружины большой кровати от, по праву, безмерного счастья.
Стена с выключателем темноты не давала с края упасть мне,
И в холодильнике, встроенном в тумбу, кончались одна за одной восточные редкие сладости.
А что делал ты? Заливал алкоголем не веривший в эту реальность защемленный от шока мозг,
Заполнял информацией обо мне каждую клетку сознания своего лучшего друга,
Ты считал, что наша жизнь - чертова круговая порука,
А я, что самое главное - взращивать в душах солнечный теплый лоск.
Я просыпаюсь каждое утро еще одного одинокого учебного серого дня,
А к моим ногам, как только спущу их из теплой кровати на хладный пол, подступают морские соленые волны,
И чайки бумажные, что висят вокруг самодельного ловца снов, висящего на люстре, начинают разучивать фантомные боли,
И кружатся в этом танце они, паря надо мной, конечно же, для тебя.
Стоять у почерневшего от частых набегов воды металличного пирса,
Обвитой твоими нежными теплыми ветвями крепких рук вокруг моей талии...
И, знаешь, не нужно мне Грозного Рима, чарующей Франции, радужной теплой Италии,
Я хочу, чтоб лишь больше счастливых минут в моей жизни вместе с тобой появилось...
Снова откровения...что ты чувствуешь, складывая эти беглые гласные в кроткие слоги?
Видимо, снова чувство вины охватит тебя всего, с головою -
Марс, я хочу быть, понимаешь? Хочу быть с тобою:
Быть с тобой, идти с тобой - не должны мы, любимый, слышишь? Не должны мы быть одиноки.
Не понимаю, зачем тебе эти новые отношения: для чего, для кого и зачем -
Не воспримет никак этого моя природная моногамия,
Сижу сейчас, решаю по тригонометрии, вовсе не нужные задания,
Когда в черепной коробке больше тонны гнетущих душевный котел дилемм.
Вспоминается черная, в бликах твоих поцелуев июльская в Адлере ночь -
Хочется просто взять, встать с этой камеры школьной дури, и тихо, но в спешке, уйти.
Как так, чёрт возьми, могло произойти?!
Что у самого алчного и распутного отца самая верная в этом гребанном мире дочь?!
И простыла-то я не от жеваной губки этой омерзительно-прекрасной погоды -
От того, что когда обращалась с молитвой к Богу - ахах, атеистка - стоя под столпом воды проливного дождя,
Своими немыми утробными криками когда вызывала, словно ушедшего в длительный отпуск, вождя -
Он был, как и сны мои одинокие, по Фаренгейту, запредельно холодным.
Но не буду утрировать, все не так разительно плохо,
Ведь, каждый раз, вспоминая о проведенных вместе с тобой тех счастливых минутах, счастливейших в моей жизни днях,
О том, как сидели в шезлонге, в объятьях друг друга, бежали глазами по бликам багровых в закатах солнца морях -
Есть надежда на то, что еще существует на свете простое, простое до невозможности этого термина, чудо.
Скоро мой день рождения, и мне подарят, с сочным звуком оцифрованных кипельно-белых клавиш, такое же белое, пианино.
И я буду твердеть про себя, под покровом жестокой осенней ночи,
И пробью по тяжелым от переполняющего нас обоих чувства, клавишам, так, чтоб никто не услышал точно - я люблю тебя...многоточие...