…Начало апреля 1944 года. Уже несколько месяцев как немцы в доме родителей Жени не квартируют. Может, потому, что находится он в полкилометра от леса, а партизанские налёты что ни день — то сильнее. По ночам часто слышны выстрелы, автоматные и пулемётные очереди, иногда разрывы гранат. Судя по дальней канонаде орудий, долетавшей в город с севера и востока, фронт стремительно приближается к Крымскому полуострову.
… Как-то вечером вблизи их дома, прогудев, остановилась большая крытая машина.
Из кабины вышел немецкий офицер с рукой на перевязи, что-то сказал солдатам, и те стали вводить под руки и вносить в дом на носилках стонущих раненных...
Немцы заняли две комнаты. Было их человек пятнадцать. Судя по чёрной форме, танкисты. Женя видела: раненные лежали не только на двух кроватях, но и на полу, на расстеленных шинелях, покатом. Суетился пожилой доктор, офицер, делая перевязки, ему помогали два санитара. Врач приказал матери разжечь печь и кипятить воду...
Раненые немцы пробыли в их доме совсем недолго. Буквально за день до их отъезда, тяжело хромая на правую ногу, во двор вышел один из танкистов. Было ему лет двадцать пять, темноволосый с лицом заросшим щетиной. Увидев Женю, произнёс: – Wasser, wasser!* – и показал жестом, что хочет пить. Женя принесла ему из колодца большую кружку холодной воды.
Немец пил большими глотками:
– Danke! Was rufen kleine Frau?**
Женя назвала своё имя.
– Ich bin Paul!*** – и танкист заковылял обратно в дом...
...Лето 1958 года. Евгения и её муж Анатолий, партийный работник среднего звена, отдыхают в Мисхоре, вблизи Ялты, в санатории «Днепр». Это было время, когда полки магазинов вовсе не ломились от продуктов, а некоторые из них, те же шоколадные конфеты, считались большим дефицитом. И вот однажды – горничная, что убирала у них номер, «по секрету» сообщила Евгении, что в соседнем санатории, в буфете, продают шоколадные конфеты. Правда, обслуживают исключительно иностранцев, там сейчас как раз группа немцев из ГДР.
– Толя, пойдем, купим конфет! – обратилась она к мужу.
… В буфете, помимо пары иностранцев – моложавой дамы с модной причёской и её слегка седовласого спутника, опирающегося на палку, никого не было.
– Взвесьте мне, пожалуйста, полкилограмма конфет «Кара-Кумы»! – обратилась Евгения к упитанной буфетчице и стала искать кошелёк с деньгами в сумочке.
– Женщина! Вы, что не знаете, здесь обслуживаются только иностранцы! Вы же – и тут лицо буфетчицы приняло слегка пренебрежительное выражение – к ним явно не относитесь!
Краска залила лицо Евгении. Вдруг немец, прислушивающийся к их разговору, прихрамывая, подошёл к стойке:
– Отпустите, пожалуйста, конфеты этой фрау! – произнёс он с лёгким акцентом.
… Евгения взяла кулёк, руки у неё тряслись так, что несколько конфет упало на пол. Мужчина, опираясь на палку, нагнулся, затем протянул ей конфеты.
– Спасибо! – тихо промолвила Евгения.
… Немец, хромая на правую ногу, не спеша шёл по аллее со своей спутницей.
– Пауль! – вдруг закричала Евгения.
Мужчина стремительно обернулся.
– Пауль! – и она была уже рядом с ним. – Помните: война, 1944 год, крымский городок, Вы — ранены, я Вас ещё водой поила!
Немец пристально глядел на неё и молчал. И молчание это было долгим.
– Неужто, он не узнаёт меня? – крутилось в голове у Евгении, а память настойчиво возвращала её в сорок четвёртый год...
– Wer dieser, Paul? Wer dieser?**** – пытливо вопрошала своего спутника немка.
– Женя, кто этот немец? Кто он? – с лёгким удивлением спрашивал жену Анатолий.
Но ответа ни на немецком языке, ни на русском — так и не прозвучало...
Декабрь 2014 г.
Опубликовано: журнал "РАДУГА". - 2015. -№№5-6. -С.133-135