Снова путь по местам, приютившим, что вора, тюрьма:
Жизнь вне хоженых троп - в прейскуранте несбывшихся сказок.
Знать для большего здесь не хватило ни сил, ни ума,
Либо стали судьбой по лицу слёз бегущие капли.
Снова тот же маршрут, на котором чудес не избыть.
Снова рвётся душа к прорывающим мглу семафорам.
Значит нам суждено продолжать воспевать и любить
Этот путь и маршрут, что Ты отдал нам в качестве форы.
Ты прости, что дерзнул на Твоё опереться плечо
Не целуя икон, в стороне от свечей и лампадок,
Не фиксируя бусиной чёток прошениям счёт -
Пышность храмовых служб отчуждает помпезной прохладой.
Се грешно? Может быть. Только встречи с Тобою милей
На пути вне дорог, вне пространств, где беснуются толпы,
Вне креста на челе, что оставил "священный" елей,
Вне оплаченных треб, где слышны безутешные стоны.
Почему тишина ближе слов непонятных молитв,
А касанье рукой трав весенних дарует блаженство?
Почему я Тебя вижу чаще в чертах грустных лиц,
А отнюдь не средь тех, кто державным красуется жезлом?
Почему? Мы ведь все, вне различий, подобье Твоё:
Ты приблизил убийц и предателей сделал святыми.
Иль из вести благой каждый выскреб лишь то, что "моё",
Не пребудя и дня в иссушающей душу пустыне.
Стылый дождь за окном. Мир вздохнул от людской суеты.
"Рай" в четыре стены подвигает на жизнь вне поклонов:
Мать терзает дитя, снов не зрящих терзают клопы,
Кто-то сходит с ума в окруженье трущобного лоска.
Ты прости старика - это стон не от личных обид:
Мне ль Тебя искушать за Твою безграничную милость.
Только, видимо, дар - это с генами вкравшийся стыд,
Это власть красоты, отстранившей пустышку красивость.