* * *
Апрельто был суровым.
А май — он не таков.
На небе камышовом —
созвездья светляков.
И тишина — иная,
и благости полна
пологая ночная
эвксинская волна.
В апрельскомто дебоше
был смысл. Молчи, балда,
меня здесь нет, и больше
не будет никогда.
Наш век — из самых грязных,
хорош он или плох,
апрель и май — из разных,
из разных лет, эпох.
А между ними — бездна.
Поговори поди
с любым, кому известно,
что ждет нас впереди.
ГРИГОРИЙ ОТРЕПЬЕВ
Уж это Гришка был из Гришек.
Ведь, с троном путая кровать,
не каждому Марина Мнишек
себя дала бы целовать.
Он царским именем назваться
рискнул. Но знает только он,
что жарче грело самозванца:
полячка или царский трон.
Что подвиг царственного сына
его заботил — не вранье.
Но эта чертова Марина —
вы разве видели ее?
Я тоже — нет. Но я полячек
знавал и, думаю, она
не лучший, может быть, образчик,
но уж в любви искушена.
И разве странно, что Григорий,
не знавший ни невест, ни жен,
идя в московский крематорий,
был вмиг полячкою сражен.
Мне эта глупая подначка:
мол, надо «полькой» — нипочем.
Сам Пушкин говорил: полячка.
А полька — танец. Он при чем?
* * *
Куда же вы, друзья? Не отвечают.
И вторники пройдут, и четверги.
Гляжу в окно: там голуби не чают,
как бы на снег им встать не с той ноги.
И эта повседневная картинка
так органична во дворе моем —
как раз для завершенья поединка
с молчащим в двух шагах небытием.
Теперь метаться незачем. Вот разве
прийти, попутно вспомнив то да се,
к еще недавно лицемерной фразе,
естественной теперь: «Ну вот и все...»
* * *
То, что город наш — в центре мира,
это, может быть, очень мило,
но погода в нем — никуда.
Если хочется в мае — мая,
говорю вам: езжайте мимо.
Вам тогда дорога прямая
в захолустные города.
Там и нынче изза заборов
хрюкнет пес и залает боров —
я не помню их языка.
В детстве знал его... Детство — эка!
С той поры и судьба, и норов
у нормального человека
поменялись наверняка.
Я смотрю на вещи реально.
Но дитя ведь — провинциально
и по замыслу самому,
и по тяге к зверью и к лету,
и к воде, что не бьет кристально
изпод крана, а — дай вот эту,
с темным дном, где топили Муму.
*
Опубликовано в журнале:
«Арион» 2015, №3
Юрий Ряшенцев