Поднимается ветер, и мне не унять нетерпенье.
В час, когда над рекой из тумана родится рассвет,
Я отправлюсь за ветром, пусть в сердце ликует движенье,
Пусть шальной ураган заметает и путает след.
Ожидая зарю, я брожу по просторному дому:
Здесь прижизненный рай для того, кому важен уют,
Слишком тесная клетка для тех, кому воля знакома,
Слишком тихая гавань для тех, кого бури зовут.
В этой спальне за дверью, где все так давно мне знакомо,
Разметав по подушке каштановый веер волос,
Притворяется спящей хозяйка просторного дома –
Этот северный ветер и ей беспокойство принес.
Ранним утром она, улыбаясь, выходит проститься.
Ни упреков, ни брани. Целует. Не смотрит в глаза.
Не пытается крылья подрезать диковинной птице,
Удержать, прикормить, обещанием ложным связать.
Ей неведом азарт покорения новой вершины,
Вольный дух дерзновения в ней не рождает мечты,
Как постигла она, что оседлая жизнь для мужчины –
Это клетка без выхода с прутьями из пустоты?
Эта редкая мудрость меня восхищает и манит,
Уходя, я заранее знаю скитаний итог:
Успокоится ветер, и я под покровом тумана
По высокой траве возвращусь на знакомый порог.