(Сонеты Бескрылых Часов.)
Вы – Дева Рейна, детище темницы,
С клинков стальных рядами на руках;
Застенок, сплошь в палаческих снастях,
Гордился Вами – жуткою гробницей.
Должны лобзать Вас были вереницы
Страдальцев, пасть у Ваших ног во прах;
Не вызнаешь у здешних стен про взмах,
Безмолвно Вам велевший отвориться.
Капканы рук Вы не смыкали мигом
(Скрывала назначенье западни
Загадка лика Вашего немая),
Но лишь мы понимали в страхе диком,
Кто Вы, – как, на винтах сойдясь, они
Сжимали нас в объятьях, убивая.
«Железная дева» (англ. Iron maiden) — орудие смертной казни или пыток, представлявшее собой сделанный из железа шкаф в виде женщины, одетой в костюм горожанки XVI века. Предполагается, что поставив туда осуждённого, шкаф закрывали, причём острые длинные гвозди, которыми была усажена внутренняя поверхность груди и рук «железной девы», вонзались в его тело; затем, после смерти жертвы, подвижное дно шкафа опускалось, тело казнённого сбрасывалось в воду и уносилось течением реки.
Дополнительные мучения причиняла теснота — смерть не наступала часами, поэтому жертва могла страдать от клаустрофобии. Для комфорта палачей толстые стенки устройства приглушали крики казнимых. Створки дверей закрывались медленно. Впоследствии одна из них могла открываться, чтобы палачи проверяли состояние испытуемого. Шипы вонзались в руки, ноги, живот, глаза, плечи и ягодицы. При этом, судя по всему, гвозди внутри «железной девы» были расположены таким образом, что жертва умирала не сразу, а через довольно продолжительное время, в течение которого судьи имели возможность продолжать допрос.
Eugene Lee-Hamilton.
The «Eiserne Jungfrau». To Fate.
(Sonnets of the Wingless Hours.)
Thou art that Virgin all of screws and steel,
Born in some feudal dungeon of the Rhine,
Whose arms were lined with knives; whose gory shrine
Stood in the torture-room with rack and wheel.
First at her feet they made the victim kneel,
Then kiss her lips; and, on a silent sign,
Her steel arms opened – daggers line on line –
And gave the hug that never walls reveal.
Thy arms of horror close not upon all:
Long whiles they never move; and nothing shows
What means the silent riddle of thy face.
But now and then, when scarcely we recall
What thing thou art, they turn upon their screws
And lock us in their murderous embrace.