5.
А дни идут. Светлане не сидится –
Она с Ягой поляной занялась.
Хотелось бы получше здесь обжиться,
Приобрести и к огороду страсть,
Обзавестись своими овощами.
Горыныч им пахал и боронил,
Светлана засевала семенами –
В двадцатом веке Леший их купил.
- Смешение эпох, – вердикт Светланы, –
Надеюсь, будет славный урожай!
- И я надеюсь, что он будет славный…
Иди-ка лучше ты мадам встречай, –
Яга Светлане нА небо кивнула.
Светлана присмотрелась – вдалеке
Какая-то к ним точка повернула:
- Однако! Я завидую Яге, –
Княгиня ей лукаво улыбнулась, –
Горыныч! Мы идём встречать мадам!
Гляди-ка, как всё быстро обернулось:
К нам ведьма с неба – значица к вестям.
Они остановились у крылечка.
Горыныч, перепачканный землёй –
Не мог же пропустить он эту встречу –
Воззрился в небо средней головой,
А правой – повернулся Змей к Светлане:
- Летит от друга пламенный привет.
Мадам тут приземлилась на поляне,
Метлою за собой оставив след.
- Ну, здравствуйте, француженка лихая! –
Светлана в щёчку чмокнула мадам.
- И всё-таки, вот сколько ни летаю,
Всё не привыкну…. Да, привет и вам!
Винсент просил всем передать отдельный.
Но раз уж вы все вместе собрались…
Как не было разлуки двухнедельной…
Гляжу, в овощеводы подались?
- Решили обустроиться немного –
Я думаю – жизнь будет здесь долга.
Гостей встречать чем будем у порога? –
Спросила, подбоченившись, Яга. –
Пока я не забочусь о припасе,
Поэтому и говорю: «прошу»! –
Рукой на дверь, а ноги в реверансе. –
Тебя, мадам, за стол и приглашу.
- Меня так никогда не приглашала, –
От смеха Змей дыханье даже сбил.
Светлана тоже слёзы утирала:
- Горыныч, значит ты не заслужил.
- Ну что же, тост прошу за возвращенье, –
Когда уже расселись за столом. –
Мадам, прошу, мы все ждём с нетерпеньем,
Поведайте скорее обо всём.
Все выпили. Откинувшись на спинку,
Мадам застолье взглядом обвела:
- Друзья мои, простите за заминку.
Ну, что сказать? Идут у нас дела.
Корабль оказался тот голландским.
И шкипер к нам доверием проник,
Погоду словом обозвал дурацким,
С Винсентом общий он нашёл язык.
Меня же ещё в шлюпке укачало –
На палубе и провела весь путь.
Не раз я свой желудок очищала,
Лишь стоило мне что-нибудь глотнуть.
Дневник еды был мною перелистан,
Сама была, как высушенный лист.
Причалили на Троицкую пристань –
Скажу я вам, такой длиннющий пирс.
Кофейный дом как раз стоял напротив,
Винсент меня по сходням на руках –
Вся целиком доверилась заботе,
Но не забыла и о «дочерях».
Они за нами узелки тащили
С тем, что у моря удалось «отнять» -
Ещё когда с Винсентом мы решили,
Хоть что-нибудь с собою подсобрать.
Нас шкипер покормил в Кофейном доме.
Ну, выпили, конечно, кофия.
Я от болезни предалась истоме.
Винсент устроил праздник пития,
Он должен был спасение отметить
Из цепких лап стихии Нептуна.
Голландцы эти сущие же дети –
Винсента перепить? Не их вина.
Обед у них случился, как затравка –
Ишь, вздумали тягаться с молодцом!
Он всех их там и уложил по лавкам,
Лишь шкипер не хотел пасть в грязь лицом,
Всё говорил, что здесь прошёл он школу,
Пивал не раз уже с самим царём.
Но всё же был и он довольно квёлый.
Винсент ему сказал, что мы пойдём.
И надо же такому приключиться –
Фортуна повернула к нам лицо:
Сам царь там соизволил появиться.
Мы дверь открыли – он же на крыльцо.
Глядим, за ним ещё народ толпится,
А он вот, к нам стоит – к лицу лицо.
Скажу вам, производит впечатленье:
Высок, в себе уверен – как скала.
Что началось тут – аж столпотворенье,
И мы остались – вдруг решим дела!
Поведали нам – часто здесь бывает,
Обычно сам встречает шкиперов,
А иногда к себе их зазывает.
Тут повскакали все из-за столов.
Он их обратно за столы сажает,
Вина подать, с собою что принёс.
Тут шкипер наш Винсента представляет
И Пётр начинает свой допрос.
Скажу вам честно, я всего не помню,
Была ещё достаточно слаба.
Со временем пробелы я восполню.
Скажу одно лишь: это ль не судьба?
Само всё сразу приплывает в руки.
Винсента сразу царь определил…
Не помню… академию науки?
- Наук! – Светланы голос уточнил.
- Наверное. И разговор продлился.
Винсенту царь вино сам наливал!..
Ведь тут же и Светлейший твой случился –
Пока к себе Винсента он прибрал.
Вы видели б, как Меншиков блистает!
- Пока Фортуна у него в друзьях.
Не каждому так жребий выпадает –
Из подлого сословия в князья.
А что сказать? – сейчас такое время.
Возьми Екатерину, как пример –
Что Пётр вознесёт её над всеми,
Наверно, Бог над нею длань простер, –
Светлана говорила увлечённо,
Зардели щёки, а её глаза
Казались даже более бездонны,
Чем можно нам об этом написать, –
Мадам, я одного не понимаю –
В Кофейном доме был весь ваш сыр-бор?
- Не помню я…, со мною так бывает.
Ну да, случился этот разговор,
Конечно же, в австерии, что рядом.
Мы там, как раз и встретили царя. –
Мадам глядела, извиняясь взглядом –
Глаза у женщин тоже говорят.
- А вот Екатерина, вражья сила,
Случиться может и одной из нас.
Судьба её сначала всю избила,
А после подарила звёздный час?
Когда-то я уже вам говорила:
Свежо преданье – верится с трудом!
Мне помнится, что где-то это было
Со мною, только веке вот в другом!
Представьте – портомоя и кухарка
Взлетает не куда-нибудь – на трон!
Простолюдинка, да, и иностранка.
Всё потому, что царь в неё влюблён?
Я думаю, что было тут нечисто.
Не только я – так думает народ.
Екатериной Пётр был пролистан,
А там уже нашла к нему подход.
Заметьте: царь всегда до женщин падкий,
Но не был он наивным простачком.
Ужели этот плод настолько сладкий,
Что он теперь всегда уже при нём?
- Светлана, неужели это зависть?
- Да нет, Яга, себя я вижу в ней.
Она войдёт в историю, прославясь
Петром Великим, что был мужем ей!
- Ты думаешь, она приворожила,
Волшебною травою «обвела»?
- Зачем гадать, когда уже всё – было.
Наложница царицей расцвела.
Яга, заметь – здесь чувство победило –
Любовь! И нет оружия сильней.
А ведьма так – всего лишь вражья сила,
Лишь средство верных изводить мужей.
Гляди, Яга, мадам как притомилась.
Иди-ка, уложи её в кровать.
Мадам ушла. Вино же дальше лилось,
Лишь успевай бокалы подставлять.
Приверженцами стали диалогов,
Всё более ценя прямую речь.
Рассказы поведут нас по дорогам,
Поведают о результатах встреч.
Расскажут сами о себе герои.
Дополню их – вдруг будет что не так.
Но сказку нашу дальше будем строить,
Пером рисуя в ворохе бумаг.