Грехи чужие и свои
Забыть пытался каждый нищий.
Пел муэдзин им о любви
На черно-белом пепелище,
Где инородным телом твердь
В небытие под небосклоном
Лишь луноглавая мечеть
Внимала вздохам их и стонам.
Где только чувственная пыль –
Чужие мысли, взгляды, лица.
Где странно на святой земле
Не мусульманином родиться.
Где зарождалось естество,
Ни для кого, увы, не ново.
Где ОН молчал,
И снова слово
Легло в начало
всех начал.