Наконец-то дождались бабьего лета. По прогнозам синоптиков оно продлится недолго, всего несколько дней. Ещё вчера по стёклам окон монотонно и безнадёжно стучал дождь, а сегодня ярко и отчаянно светит солнце. Пропустить такой день для прогулки по парку она просто не могла. Наскоро позавтракав любимыми сырниками и кофе с густой молочной пеной, поспешила на трамвайную остановку. До парка несколько остановок, но идти вдоль трамвайной линии и загазованного городского шоссе не хотелось. Хотелось скорее оказаться совершенно в другом мире, так непохожем на шумный, суетливый, озабоченный своими бесконечными проблемами, городской мир. И стоит только войти в ворота, отгораживающие территорию парка от города, как ты становишься совершенно другим человеком. Постепенно тебя покидают тревожные мысли, какие-то бытовые насущные вопросы становятся второстепенными, всё, отягощающее твоё сознание, остаётся там, по ту сторону витой чугунной изгороди. И чем дальше ты углубляешься в лесную зону парка, тем легче и свободнее текут твои мысли. Вольно или невольно ты начинаешь либо мечтать о чём-то давно волнующем тебя, либо вспоминать о самом дорогом и сокровенном. Или же начинаешь ненавязчиво наблюдать за такими же отрешёнными от суеты, прогуливающими по извилистым тропам прохожими, прислушиваясь к их тихим разговорам не любопытства ради, а ради накопления чужих эмоций, историй. А потом, возможно, выплеснуть мелким неразборчивым почерком на бумагу, давая им новую неожиданную жизнь.
Она уже давно заметила, что источником вдохновения часто бывают не какие-то эпохальные события, а совершенно неприметные, житейские эпизоды, случайно услышанные слова, музыка. Бывает и так, бросаешь взгляд в окно, видишь прибившуюся к стеклу бабочку, и уже не в силах отвести усталого взора от этой простой картинки, и как-то само собой ты видишь уже не бабочку, а нечто большее, свою мечту, которая вот так же бывает испуганной и безнадёжной… Мечта моя бабочкой…И всё, строчки уже сами ложатся на лист бумаги, материализуясь в образы и чувства:
Вот за окном раздался гром небесный,
и дождь обрушился на шумную листву,
и как-то обречённо, безнадежно
прибилась бабочка к оконному стеклу.
Сложила крылышки, взмахнуть не может,
сопротивляться ветру, просто нету сил,
наверно, думает: никто ей не поможет,
а дождь за окнами сплошным потоком лил.
Чуть-чуть окно своё я приоткрою,
ладонь подставлю — бабочку спасу,
своим дыханьем трепетно и нежно
я крылышки бедняжке просушу.
Как только стихнет гневный рокот грома,
проглянет робко солнце из-за туч,
к его лучам в просторы поднебесья
возьму и отпущу свою мечту...
Пускай порхает бабочкой, кружится,
перелетая от цветка к цветку,
а, налетавшись, снова возвратится,
ко мне, а не к чужому равнодушному стеклу.
Даже тиканье настенных часов может навеять такую палитру эмоций и размышлений, что непременно захочется создать словесную картину неведомо откуда-то пришедшего состояния одиночества. Хотя справедливости ради, надо сказать, что мы часто бываем более одинокими среди людей, чем в тиши своих комнат:
Я привыкаю к одиночеству,
я привыкаю к тишине,
жить привыкаю, как не хочется,
Я стала женщиной в окне.
Меня покинула тревога,
тоска как будто бы ушла,
И простирается дорога -
нить Ариадны из клубка.
Какое странное стеченье
и обстоятельств, и людей,
И время движется быстрее,
летят и дни мои скорей.
Как будто кто-то незаметно
проткнул пакетик с молоком.
Оно по капле вытекает,
исчезнет скоро целиком.
Я от звезды к Луне тянулась,
а от Луны тянулась к Солнцу,
Тянулась, мучилась, стремилась,
а приземлилась лишь к оконцу.
Наверно, так угодно Богу,
чтоб я познала тишину,
И мне ещё искать дорогу,
быть может, даже не одну.
И под Созвездием небесным
своими днями поделюсь,
А чтобы мир не стал мне тесным,
я от Свечи своей зажгусь.
Образ женщины в окне, когда-то иллюзорный, размытый, возникший в её воображении случайно, когда она услышала слова песни, звучащей в фильме, стал реальным и
и физически ощутимым. И случилось это вот таким же погожим осенним деньком. Этот день изменил весь ход её жизни: замедлил, ограничил, наполнил растерянностью и непониманием, и борьбой, ежедневным преодолением последствий случившегося. Многое изменилось в её жизни с этого дня. Но, когда однажды она заменила вопрос « почему?» на вопрос « для чего?», появился новый смысл, новая грань, совершенно иное мироощущение. Возможно, это мировосприятие и не было новым для неё, но оно было так глубоко скрыто, под таким слоем повседневности, ненужности, рутины, что вряд ли оно выплеснулось бы наружу, не случись этой новой точки отсчёта.
Но сегодня во время этого променада по осеннему парку, ни о чём особенном не думалось, ничего особенное не вспоминалось. Мысли, как сорвавшиеся с веток листья, кружились, вились в воздухе и растворялись, подгоняемые ветерком, где-то за поворотом длинной извилистой тропки.
Да, сегодня явно не хотелось искать своё вдохновение. Пусть оно тоже побродит в одиночестве по городу или по парку рядом с ней, зная, как оно бывает ей нужно. Пусть не сегодня и, может быть, не завтра, но она отправится на его поиски, чтобы заполнить пустоты, которые в силу неизбежных обстоятельств образовывались вокруг.
Сегодня же ей хотелось до озноба нагуляться по-осеннему сырому парку, чтобы потом вернуться домой, заварить горячего с мятой чаю, зарыться в тёплый плед и в который раз перечитать нежную и трогательную историю любви – « Мосты округа Мэдисон» Роберта Уоллера. Перечитать, чтобы ещё и ещё раз убедиться в том, что душе необходимо «место для танца». Мы хорошо знаем выражение « душа поёт», но в этой повести душа героини танцевала. Она танцевала страстное танго любви и вальсировала в нежных объятиях любимого, кружилась, замирала, умирала и снова кружилась и летала в танце любви.
Однажды неожиданно для себя она провела параллель между двумя женщинами, Франческой («Мосты округа Мэдисон») и Нюрой («Три тополя на Плющихе»). Как же похожи эти женщины, жившие совершенно на разных континентах земного шара, говорившие на разных языках. Но обеих женщин объединяло одно – желание быть понятой. Непонимание родной души, живущей рядом, делает людей несчастными. Нет, внешне всё может выглядеть вполне благополучно: семья, достаток… Но не поёт и не танцует душа. Встретившиеся на пути этих женщин мужчины, ничего особенного, на первый взгляд, не совершают. Просто один нарвал букетик полевых цветов, а другой заметил серёжки в тонких мочках её ушей, - всё. Но и этого было достаточно, чтобы глубоко спрятанные чувства поднялись на поверхность их душ. Франческа и Роберт были вместе четыре дня и четыре ночи, но любовь не покидала их больше. Нюра была с водителем такси Сашей несколько часов, но вернулась домой из Москвы совершенно другой женщиной. Женщиной, которая теперь знала, что есть на земле человек, который так же, как и она любит песню « Нежность». Нежность пела и её душа.
Так бывает: взгляда, вздоха, слова, струйки дождя на стекле, звука саксофона, печальных голосов птиц в небе, звонкого смеха девушки, идущей с молодым человеком впереди,- достаточно, чтобы появилась история. История любви.
Но сегодня ничего не хотелось, никаких историй, только слушать, ни с чем не сравнимый, шорох листьев под ногами, вдыхать горьковатый запах прелого леса, а потом ещё раз погрузиться в уже созданный мир нежности и взаимопонимания, неожиданного счастья и всепоглощающей любви. Ещё раз попытаться понять женщину по имени Франческа и пережить с ней эти четыре дня. Кажется, её маленькое осеннее счастье сегодня будет состоять из перечисленного выше. Хотя, нет, ещё плитки горького шоколада…
(Октябрь, 2013г.)
P. S. Сравнение романа Уоллера и фильма Татьяны Леозновой произошло для меня совершенно неожиданно. Я не так давно перечитала книгу и как всегда находилась под её впечатлением. А на днях включила канал «Наше кино», шёл фильм «Три тополя на Плющихи». И сколько бы раз я его ни смотрела, оторваться от экрана уже не могла. И в какой- то момент вдруг увидела схожесть бытия двух героинь. Обе нежные, чувственные, страстные, живут устоявшейся обыденной жизнью, в которой нет места танцам на кухне при свечах, прогулкам при луне, букетикам полевых цветов и нет места просто нежности… Сюжеты разные: у одной случилась короткая, яркая, как вспышка фотоаппарата, любовь, а у другой нет. Но кто знает, что бы произошло, найди Нюра ключ от двери. И надо признаться, так хотелось, чтобы она его нашла…