По Токио гуляя как-то,
Я заглянул в уютный бар.
Для возлиянья рановато,
Но очень уж тогда устал.
За стойкой средь зеркал хозяйка
Мне улыбнулась, помахав.
И по-английски мне "Давай-ка
Сначала кофейку" - сказав,
Проворно с грацией пантеры
Поставила передо мной
Крепчайший, кажется, без меры
Напиток, сваренный с душой.
"Благодарю! Вы так любезны!"-
Ответил по-японски я.
"О! Иностранцы все - невежды...
Ты не такой... Твоя семья
Живёт, наверное, в РоппОнги?*
Акцент токийский у тебя..."
"Нет, долго жить пришлось в Гонконге,
Сложилась так моя судьба...
Там подружился я с японкой,
Украла сердце у меня..."
Она расхохоталась звонко,
Опомнившись, как бы шутя,
Шепнула: "Я теперь свободна,
Не медли - гейша** всем мила...
Сейчас ведь тоже очень модно,
Чтоб где-то не жена ждала..."
Теперь я пристально вгляделся,
И поразился красоте:
В глазах у ней агат пригрелся,
Рубина отблеск на щеке,
Бутоном мака рдеют губы,
Ресниц чарует бахрома,
Блестят жемчужинами зубы,
Вся утончённости полна.
Восторг мой уловила сразу,
Промолвила: "Всё позади...
Я не ждала почти ни разу...
Не стой! Немного посиди..."
Живая гейша! Что за чудо!
Так рад побыть в гостях у ней.
Когда удача и откуда
Придёт - не шлёт она вестей.
"РасскАжете, как стали гейшей?
Мечтаю написать роман
О жизни необычной чей-то -
Уже объездил много стран..."
Достала молча сигарету,
(Что не вязалось с кимоно).
Немного повернулась к свету
И, не ответив ничего,
Вдруг затянула тихо песню,
Как будто слушал сямисЭн.***
И голос так звучал прелестно:
О, не смогу сравнить ни с чем...
Закончив, всё же закурила,
А я молчание хранил...
Совсем немного подымила,
Произнесла:"Ты очень мил..."
Задумалась...Спустя минуту,
Спросила: "ГАйдзин,**** виски пьёшь?"
Кивнул. Чуть протянула руку
И с шуткой: "Славно отдохнёшь!"
Напиток налила в бокалы,
С улыбкой выдохнув: "КампАй!"*****
Слегка глотнула, щёки стали
Алее, непонятный шарм
Стал притягательней, нежнее,
А аромат её духов
Встревожил сердце мне сильнее -
Быстрее заструилась кровь...
И начала рассказ неспешный,
Хоть умолкала иногда.
Акцент не местный, неизвестный
Порой мешал, но не беда...
"На ОкинАве я родИлась
В рыбацкой небольшой семье.
Но там, увы, не пригодилась.
Как вспомню - сразу грустно мне.
Отец и мать меня любили,
И брата тоже моего.
Как счастливы мы вместе были!
Я не забыла ничего...
Отец ловил исправно рыбу,
А мать жемчужины со дна
Порой брала, нырнув в глубины,
Где чёрно-синяя вода.
Отцу и в море помогала,
Когда богатый ждал улов.
Со смехом как-то рассказала,
Что кит их чуть не уволок.
Однажды оба не вернулись -
А мне всего двенадцать лет.
А брату пять...мы вдруг проснулись
Сиротами... еды уж нет.
И денег тоже... ни монетки
Почти тонула я в слезах.
Здесь заглянули к нам соседки,
Руками все всплеснули... ах...
Совет потом держали долго,
Жалели, предложили мне
Служанкой стать у гейши кроткой -
Все доверяют красоте...
А брата моего на время
Подруга матери взяла.
Все понимали: это бремя
Не вынесу... его спасла...
И вот приехала в Киото,
Где гейши издавна живут.
В тот миг я ощутила что-то:
Был знак судьбы, что все так ждут.
Две ласточки вокруг кружили,
Как будто звали за собой.
Они меня заворожили,
Потом, вспорхнув над головой,
На ветку сакуры взлетели,
Осыпав снегом лепестков.
Прохожие все обомлели,
Мне хлопали со всех концов.
Ко мне подходит гейша сразу,
Но в тот момент не поняла.
Она сродни была алмазу,
Своё мне имя назвала.
Спросила: "Хочешь в ученицы?"
"В какие?" - отвечала я.
"Конечно, к гейше...многим снится
Изящество познать сполна..."
И засмеялась серебристо,
Прикрыв ладошкой яркий рот.
Раскрыв от солнца зонтик быстро:
"Решай - удача, знай, не ждёт..."
"Я - сирота, платить мне нечем
Должна и братцу помогать".
"Пустяк... умеешь не перечить?
Тогда смогу тебя нанять..."
В глазах чудесных много ласки,
Восторг стеснил мне сразу грудь.
Вмиг согласившись без опаски,
Я с ней пошла в квартала глубь.
Просторный дом с прекрасным садом
Мгновенно стал моим родным.
В стенах его, повсюду рядом
Изящный стиль кругом царил.
Во всём хозяйке помогала,
Готовила ей, как могла,
Она меня не нагружала.
Жалела, словом - берегла.
Учила танцевать красиво,
Готовить чай и подавать,
Со вкусом наряжаться дивно
И хайку с трепетом писать.
Мне повторяла, что быть гейшей -
Заворожить собой людей.
И добавляла: "Не сумеешь -
Тогда и гейшей быть не смей..."
Спросила я её однажды:
"Ты приютила почему?"
"Тебя мне указали дважды
Подруги...те, что начеку..."
"Что за подруги? Их не знаю..."
"Ты ласточек не помнишь тех?
Ко мне порою прилетают...
Я, кстати, ЦубамЭ****** для всех...
Как стала гейшей - так прозвали...
С тех пор я с ними и дружу...
Они тебя мне показали...
Вот так друзей и нахожу...
Но ты меня зови, как прежде -
Я в этих стенах "ХанакО"*******.
Когда в изысканной одежде,
Меняю имя я легко".
Летело время незаметно,
Как будто с матерью жила.
Я занималась так прилежно,
Что пчёлкой ХанакО звала.
Безмерно мной она гордилась,
Сказала: "Лучшей будешь ты!"
Добавив : "Как-то мне приснилось,
Что ты спустилась с высоты..."
Беда ворвалась к нам внезапно,
Угрюмо посмотрев на нас,
Присела у окна бесстрастно...
Журавль заплакал в небесах...
Как у меня, хозяйкин братец,
Давно отдельно жил, не с ней.
И в обществе отпетых пьяниц
Мог проводить он целый день.
Она деньгами помогала,
Но деньги ведь ещё не всё...
Из передряг всех выручала,
И всё бы было ничего...
Но он к тому же был азартный
И необузданный игрок.
Любил пачИнко******** он и карты...
Назанимав, отдать не смог...
Занял тогда он у якУдзы.*********
Проценты каждый день росли.
И стал он должен денег груды.
Пришёл к сестре... мол, помоги...
Не бедная она, конечно,
Но суммы этой просто нет...
Спасать других не можем вечно,
Но брат... которого ждёт смерть...
Мой братик встал перед глазами
Мне бесконечно дорог был...
Заботилась не я... Деньгами
От нищеты его закрыл
Поступок гейши благородной,
Когда тогда приют дала.
Ни разу не была суровой
Ко мне... обоим помогла...
За ночь почти старухой стала
Хозяйка добрая моя.
Сказала мне: "Я жить устала...
А у тебя ведь жизнь своя..."
В слезах я попросила: "Мама!
Позволь, пожалуйста, помочь
Продам мидзУ агЭ********** сама я
С якУдзой проведу всю ночь...
Возможно, он меня отвергнет,
Тогда другим я предложу...
Весь мир в мгновение померкнет,
Коль уберечь я не смогу
Тебя, любимая, от смерти...
Не покидай, прошу, меня...
Готова я пойти на жертвы -
Ведь ты давно моя семья..."
Обнявшись, плакали мы долго,
Но время действовать пришло.
Я повзрослела сразу... словно
Меня из детства унесло...
Приехав в Токио, я сразу
ЯкУдзы навестили штаб.
Хоть не встречались мы ни разу,
Главарь, похоже, был мне рад.
Он не раздумывал особо,
Сказал, что все долги простит.
СакЭ*********** тогда он, выпив много,
Умело обещал любить...
А через день за мной прислали
Машину в лентах и цветах.
Не попросили... приказали
Собраться... после обыскав...
Не знаю, как сдержала слёзы...
Наверно, Бог тогда помог...
Мне не забыть ту тень угрозы...
Как мрачен памяти сей грот...
Конечно, помню всё в деталях,
Но этим мир не удивить...
Вошла в рёкАн************, ещё не зная,
Что скоро в пропасть мне скользить...
И о прелюдии не вспомнив,
Главарь мной овладел как зверь...
Насытясь, посвистом негромким
Позвал двоих своих друзей...
Сознание почти теряя,
Я их молила отпустить,
Напрасно...Яростно терзая,
Хотели девственность испить...
Потом, довольные, уснули.
Я выскользнула за порог.
Лишь звёзды грустно вслед моргнули,
Но это, знай, не эпилог...
Расстаться с жизнью захотела...
Брела несчастная в слезах.
Внезапно эта мысль согрела -
Позор мой превратится в прах...
К родителям решила в море
Уйти и обрести покой.
Шум волн услышала я вскоре.
Прибой урчал немного злой.
Нежданно бриз раскрыл объятья,
Души и тела боль смягчил.
Они - родные с морем братья,
И помогают тем, кто мил.
На гальку влажную присела
И словно погрузилась в сон.
Волна морская нежно пела.
Вдруг солнце оседлало трон.
И полегчало мне немного -
Бальзамом стала красота.
Рассвета дивного такого
Я не видала никогда!
Одежду скинула, нагая,
Примерив шёлк лазурных струй,
Без сожаленья разрывая,
Кричала ветру : "Пуще дуй !..."
Плыла я долго, с криком чайки
Носились шумно надо мной.
Скажу тебе я без утайки:
Так захотелось мне домой...
Но сил я много потеряла,
А берег очень далеко...
И поняла я, что настала
Кончина...стало вдруг легко...
Провал...дальнейшего не помню...
Очнулась... Сильная рука
Шершавой жёсткою ладонью
Мне грудь массирует слегка.
На досках я лежу каких-то
И силюсь что-нибудь понять.
Залито солнцем всё и чисто.
И взглядом неба не объять.
"Девчушка! Что с тобой случилось?
Одна ты в море ... голышом...
Беда какая приключилась?
Кто ты? Как далеко твой дом?"
В глазах сочувствие и нежность,
В ресницах где-то спит печаль...
Их взгляд уводит в бесконечность,
Сродни которой моря гладь...
Опомнившись, в комок я сжалась,
Воскликнув: "Больше не смотри!
Я просто в море потерялась...
Молю - с одеждой помоги..."
"Заговорила - всё нормально,
Опасность больше не грозит...
Могло закончиться печально...
Одежды нет под твой визит...
Есть покрывало, им прикройся,
Как сари сможешь обернуть.
Я отвернусь, вон там поройся,
Для пояса был где-то жгут."
Когда я наготу прикрыла,
Он чашку кофе мне принёс,
Хоть я его и не просила...
Тут не смогла сдержать я слёз...
Раздался голос хрипловатый:
"Хозяин, к берегу идти?"
"Денёк сегодня странноватый...
Мне нужный ракурс не найти..."
Той небольшой уютной яхтой
Художник молодой владел.
Под тентом, сразу же под мачтой,
Мольберт на двух цепях висел.
Он рассказал, что вышел в море,
Чтоб написать в тиши рассвет -
За кисть он взялся с жаром вскоре
Как солнца луч сказал - привет.
Творя, увидел много чаек,
Круживших с криком за бортом.
Летало несколько их стаек -
Намёка не было на шторм.
Меня заметив, растерялся -
Русалки вспомнились ему...
Но с духом всё-таки собрался,
"Как смог успеть - сам не пойму..."
Наверно, ждал он объяснений,
Но уклонилась я от них...
Конечно, не было сомнений,
Что плохо мне...Поняв, притих...
Чтоб сгладить паузу немного,
Решилась вдруг ему сказать,
Что птицей я была бесспорно -
Так хочется всегда летать...
В реинкарнацию я верю.
Пичуги вовсе не спроста,
Лишь стоит выйти, скрипнув дверью,
Садятся на руки всегда.
То не случайность - чайки точно
Старались из всех сил помочь.
Они кричали будто: "Срочно
Сюда моряк! Сомненья прочь!..."
А он отнюдь не улыбнулся...
"Был альбатросом я давно
Во сне к былому прикоснулся..."
Вдвойне здесь стало мне тепло...
Доставил к берегу любезно,
Дал денег - платье, мол, купи,
Спросил как будто бы беспечно:
"Соскучусь если, как найти?"
"Найдёшь в квартале гейш, в Киото,
Я в доме ЦубамЭ живу.
Придёшь - всегда откроет кто-то.
И деньги заодно верну."
И поклонившись низко в ноги
С каким-то трепетом в груди,
Пошла искать себе хаори,************
Чтоб вид достойный обрести.
Когда я к ХанакО вернулась,
Пережитое стало сном.
Как от кошмара вдруг очнулась,
Смогла не думать о плохом.
Я говорить всего не стала -
Зачем страдать ей лишний раз...
Она ж в слезах мне рассказала:
Поклялся брат не трогать карт.
В недели быстро дни сплетались,
Салютом вспыхнул наш успех,
Сказать, что им не наслаждались -
Неправдой будет, словом, грех...
Среди мужчин, что приглашали
Развлечь их танцем иль игрой.
Мои глаза всегда искали
Того, кто в море был со мной.
Однажды утром в день ненастный
К нам в двери кто-то постучал.
Ответ снаружи был невнятный.
Открыла - скромно он стоял.
Сказал: "Соскучился, русалка...
Не очень быстро я нашёл.
О, вся в лиловом... как фиалка
В тон ирису, что вон расцвёл.
Душа фиалки! Что за чудо!
Не надо мне искать сюжет,
А с ним бывает очень трудно...
Постой вот так... Возьму мольберт."
Оторопела я немного,
В растерянности замерла...
А он тем временем треногу
Втащил. Невольно помогла.
Пожалуй, в тот момент, наверно,
Я поняла: повелевать
Привык, пускай, не безраздельно.
Таких, как встарь, зовут все "знать".
Позировать тогда устала,
Но он без устали писал,
Хоть жаловался - света мало,
Но всё же не переставал.
А ХанакО - когда успела? -
Обед чудесный подала.
Беседой тонкою сумела
Очаровать его сполна.
Разговорился незаметно,
Сакэ в том тоже помогло....
О всём судил он очень метко.
Сказал: "Приятно ремесло..."
(Так называл своё искусство),
И эта скромность шла ему.
Прибавил - любит красок буйство,
Гогена ценит потому.
Когда луна на небо вышла,
Прощанья наступил черёд.
Наш гость спросил, в какие числа
Принять мы сможем. Он придёт,
Чтоб дописать с меня картину.
(Согласья даже не спросил).
Почувствовал, что не отрину,
Что сердцу моему он мил...
И ощутив то притяженье,
С улыбкой молвит Ханако:
"В том даже тени нет сомненья,
Что примем Вас всегда... легко..."
"Вот хорошо! Тогда до завтра!
Пока в Киото поживу...
Свободен полностью до марта,
Мольберт с холстом не повезу."
Любовь к нам протянула руки,
Наполнив нежностью сердца.
А призрак горестной разлуки
Пока не направлял гонца.
Безудержно творил художник.
Меня он Музой называл...
Он вдохновенья был заложник:
Сюжеты без конца искал.
Я побывала и фиалкой,
Душистой розой, мотыльком.
Обворожительной русалкой,
Луной в сияньи золотом.
Загадочной изящной гейшей,
И чайкой с дЕвичьим лицом,
Слепой, среди богов умнейшей,
Фемидой...*************Ярок был во всём...
Гуляли много вечерами,
Всё ближе становились мы.
Отчётливее понимали,
Что встреча наша - дар судьбы.
И вот повеяло весною.
Он становился всё грустней.
Делиться не хотел со мною.
(Всё выпил? Вот ещё, налей!)
А вскоре мне в любви признался,
Ту ночь до смерти не забыть...
Тогда впервые попытался
Мне душу полностью излить.
Родился он не просто в знатной -
В семье, что вхожа во дворец.
Сам император многократно
Смотрел картины. Наконец
Купил три штуки для покоев
И даже заказал портрет...
О, как же ценится такое -
Ведь это лучший комплимент...
И рассказал мне про помолвку -
Родители решили всё...
С расспросами всегда неловко,
Но сам сказал: "То - не моё"...
Спросил: "Согласна быть со мною?
Ты на помолвку не смотри...
Хочу я быть самим собою,
С любимой путь земной пройти..."
Расплакалась я безутешно:
"МидзУ агЭ я отдала..."
Поцеловал меня поспешно:
"Я знаю...Чуть не умерла..."
Слились в таком порыве страстном -
Словами мне не передать...
В том единении прекрасном
Как будто пили благодать...
Накал эмоций словно лава,
Весь ложный стыд испепелил.
Судьба за муки мне послала
Того, кто раны залечил.
Но наступил час расставанья -
Хотел ту свадьбу отменить.
Он не затягивал прощанья -
Сказал, что едет всё решить.
Вернуться скоро обещая,
Стал надевать он мне кольцо,
Но соскользнув, в лучах сверкая,
Вмиг укатилось на крыльцо.
Когда уехал, всё молилась,
Помочь просила небеса.
Однажды как-то мне приснилось:
Стою я где-то у окна,
И за стеклом вдруг вижу птицу.
Летит всего с одним крылом.
Похожа очень на синицу,
Из раны кровь идёт ручьём.
Проснувшись, плакала я горько.
Тоска пронзила разом грудь.
До боли стало неспокойно,
Тревоги всколыхнулась муть...
Письмо я сразу написала,
Спросила, как идут дела.
Без промедленья отослала.
Отвар не выпив, спать смогла.
Дней через пять приносят почту,
А в ней особенный конверт
В печатях, требующих срочно
Вручён иль нет послать ответ.
Письмо в нём было и бумага
О том, что дарит яхту мне,
Невесте, до признанья брака -
Неузаконенной жене.
Сам написал, что будет скоро,
Хоть надвигается тайфун.
Что было много разговоров -
Устал как загнанный скакун.
Казалось, было всё прекрасно,
Однако в ночь ту не спала.
Отвар пила, но всё напрасно,
Уснуть совсем я не смогла.
А днём приехал полицейский,
Он мялся долго, а потом,
Сказал: "Увы, тайфун злодейский
Разрушил хуже, чем огонь...
Крепитесь...Муж Ваш бездыханный -
Он крови много потерял...
Простите - всё-таки он странный:
Тайфун такой не переждал...
Письмо нашли в его кармане,
Оно вот к Вам и привело...
Сочувствую...Теперь не с нами...
На той дороге всё смело..."
И тут сознанье потеряла...
Расстройство сразу началось.
Казалось, я не понимала,
Что именно со мной стряслось...
Наверно, месяц я лежала -
Была горячка у меня.
Потом мне Ханако сказала,
Как призрак я была бледна.
Но стали возвращаться силы,
В том доктор добрый мне помог.
Была я на краю могилы...
Меня спасти тогда он смог.
Не скрою - жить я не хотела -
Разрушил счастье злобный рок,
Но помощь с неба подоспела -
Во чреве наш ребёнок рос.
Он был спасеньем от безумья,
Желанье жить он мне вернул.
Случались мрачные раздумья,
Но жизнь отринуть зов уснул...
Как быстро время всё же скачет -
Давно уж вырос... взрослый сын.
Прекраснейших отцовских качеств
Вобрал, не знав отца живым...
Талант отца ему достался.
В Париже он живёт сейчас.
За славой, кажется, не гнался,
Сама нашла... в дизайне - ас...
Щиты рекламные по миру
С его фамилией пестрят...
Как уваженья дань кумиру,
Смеётся он - везде распят...
Бываю часто я в Европе,
Но тянет каждый раз домой.
Казалось бы, там мило вроде,
Но чувствую себя чужой.
А этот бар мне помогает
Как прежде, радовать других.
Порой сердечность жизнь спасает,
Взвалив груз тяжкий бед чужих.
Наверно, утомила очень,
Но сам об этом попросил.
Рассказ мой был излишне точен -
Надеюсь, день не зря прожил.
А чтоб роман твой получился,
Вот ручку "ТИффани" возьми.
Раз гейшу выслушать решился -
Представь правдиво пред людьми!
В поклоне низком взял подарок,
"Даёте в руки талисман!
Стараться буду без помарок,
Доверие я не предам..."
На этой ноте мы простились,
С улыбкой мне глядела вслед.
Рассказа сцены озарились -
Как будто дали яркий свет...
Роппонги* - квартал в Токио, где традиционно живёт много иностранцев.
Гейша** - по-японски произносится "гэйся". Иероглифы, которыми записывается это слово, означают буквально "человек искусства".
Сямисэн*** - национальный японский щипковый трёхструнный музыкальный инструмент.
Гайдзин**** - иностранец, чужак.
Кампай***** - за Ваше здоровье!
Цубамэ****** - ласточка по-японски.
Ханако******* - женское имя, которое записывается двумя иероглифами: хана (цветок), ко (ребёнок). Переводится как "дитя цветка", "цветочный ребёнок".
Пачинко******* - игровой автомат, представляющий собой промежуточную форму между денежным игровым автоматом и вертикальным пинболом. Необычайно популярен в Японии.
Якудза******** - традиционная форма организованной преступности в Японии, группировки которой занимают лидирующее положение в криминальном мире страны.
МидзУ агЭ********** - так называется акт (обряд) расставания юной гейши (чаще всего уже взрослой ученицы, которую называют "майко") с девственностью. Гейши с большим опытом работы объявляют часто (не всегда!) среди своих состоятельных покровителей соответствующий секретный аукцион. Выкуп, выплачиваемый за "мидзу агэ", может достигать фантастических сумм. Чем больше выплаченная сумма за мидзу агэ, тем более высокое положение негласно занимает гейша в своём кругу. Иногда половая жизнь гейши ограничивалась только этим единственным сексуальным контактом за всю жизнь. Гейши редко официально вступали в брак, поскольку это означало, что они теряли статус гейши и, соответственно, все свои очень высокие доходы.
Сакэ*********** - рисовая водка крепостью до 25 градусов (в основной массе около 20 градусов).
Рёкан************ - небольшой отель в японском национальном стиле.
Хаори************* - японский жакет прямого покроя без пуговиц, надеваемый поверх кимоно.
Фемида************** - в древнегреческой мифологии богиня правосудия. Как правило, изображается в мантии и с завязанными глазами, с весами в одной руке и мечом в другой.