На мыслях своих распяты,
На горестных, на проклятых.
Прикованы к ним цепями,
Тревожными, черными снами.
Назойливы сна, как муки,
В них – черные тени разлуки.
Кровати покрыты белым,
И лица белее мела.
Глаза, излучая тревогу,
Поведают нам о многом.
И снова надежды точка,
Светится, но не очень.
То есть она, то пропадает,
Как птиц перелетных стая.
Рассветы мои, закаты,
Подъемы мои и спады.
Печали мои, печали,
От вас не могу отчалить.
На мыслях свои распяты,
На горестных, на проклятых.
Ах, оставьте, меня отпевать…
Ах , оставьте, меня отпевать
Не придется церковному люду.
Я уйду, как пришла, ниоткуда.
Ангел мой! Станешь ты тосковать ?
На небесных просторах безлунных
Будешь ли обо мне голосить?
И платочек к глазам подносить.
Я уйду, как пришла, ниоткуда.
Разбухали весною ручьи.
Даже свеч не зажгут на прощанье.
И бессонными плыли ночами
Незнакомые в жизни мечты.
Одни искали свет в конце туннеля
Одни искали свет в конце туннеля,
Другие выходили на панели.
Одни кричали громко на трибунах,
Другие загорали в желтых дюнах.
Кому-то яхты, пляжи и джакузи,
А для другого в радость только"узи".
Мир рассечен на эллипс и на конус,
Кому-то коммунизм, кому-то бонус.
Манишки, драгоценности, казино,
Неряхи, грязь и запах керосина.
Все в этом мире, как в гремучей смеси.
Одно лишь плохо - шарик слишком тесен.
Проснулись – нет Советского народа
Который год
Вещали нам в мажоре
Про тот народ,
Что вечно в дружном хоре.
Мы верили,
А может, черт попутал,
У Сегалей
Теперь в роду якуты.
И хлопали
От радости в ладоши,
Что эфиопы
Породнились с Гошей.
А нынче дудки,
Разделились разом.
Кто хочет в турки,
Первым был наказан.
Евреям повезло.
И здесь словчили.
Связали скарб узлом-
И в Израиле.
И к ним"ужо"
Примазаться неплохо.
Глядишь - "пежо"
И свой коттедж под боком.
Где наш народ?
Разбились все на кучи.
И спор идет,
К какой прибиться лучше.
Кто больше потерял,
Кто больше плакал.
Кто врал, кто крал,
Кто слишком часто дакал.
С трибуны бред,
Все митингуют – мода!
Проснулись - нет
Советского народа.
Душе к душе так сладко прислониться
Душе к душе так сладко прислониться,
Дождливый вечер плачет за окном.
Приходит счастье доброй синей птицей,
Прекрасным сном.
Душе к душе так сладко прислониться,
Последний лист сорвала осень прочь .
Из прошлого знакомые мне лица
Выходят в ночь.
Душе к душе так сладко прислониться,
От злобы, недоверья отдохнуть,
Во сне в твоих объятьях улыбнуться,
Когда- нибудь.
Ко мне сегодня заглянула смерть.
С серебряным подсвечником, вся в сером,
Лица не видно, выкрашено мелом.
Она вошла, без стука, но несмело.
Мне ей в глаза хотелось посмотреть.
Расставшись со стыдом и липким страхом,
Я подошла вплотную, только шаг
Нас разделял, могильный звон в ушах,
И все былое превратилось в прах.
Сегодня вместе мы молились праху.
Моим родным, убиенным в 1941 году
На стене в рамках фотографии.
Тридцатые годы .
Местечко тихое, Белоруссия.
Уютный домик у Сары и Рафы.
Одеты по моде
Дети, у главы семейства усики.
Из вещей ничего не осталось.
Тех фотографий нет.
Пришли и все выбросили чужаки.
Вместо Сары красуется Гала.
По прошествии лет
Серебро поменяли на куль муки.
Обитателям дома повезло.
Расстреляны во рву.
Не испытали скученности гетто.
Мгновенная смерть - не большое зло.
Превратились в траву.
И дети бегают по траве летом.
Тех самых молчаливых соседей,
Что живут в их доме
Не зажигая свечей по субботам.
Дочка станет настоящей леди.
Живет в Оклахоме
И на рояле играет по нотам.
Семьдесят, но вспоминает рояль,
Он стоял в гостинной
И что -то было предательски странным.
Мамаша чужую мерила шаль
Из парчи старинной.
Книжный шкаф полон французских романов.
Отец в расстегнутой телогрейке
И мама с мороза.
Вся раскраснелась, беременна братиком.
В клетке тихо поют канарейки.
Чужая мимоза.
Немецкая речь, автомат, свастика.
Восторги, из нищенской хибары
Ушли в дом прекрасный
Где много детских игрушек, одежды.
Разбил свадебные снимки Сары
Фрол - деверь мордастый.
Он коммунистами будет повешен.
Отец был не глуп, бежал с немцами.
Попал в Америку.
Сохранил семью и дети все живы
Выучил немного комерцию.
Очень любил уху.
В саду посадил березы и иву.
Странно, теперь нарядная Сара
И гордый мужчина
Лишь в памяти старой американки.
Непристойно красивая пара,
Улыбка раввина...
Где покоятся ваши останки?
Болезнь
Живем беспечно,
Дни сменяют ночи.
Лесные птицы распевают песни.
И, кажется, впереди вечность.
Осталось так немного, между прочим,
И каждый день принадлежит болезни.
Она безмолвно
Входит как хозяйка
В любую жизнь, расхаживает важно.
И расписанию беспрекословно
Подчинены. Пижама из байки.
И не мечтать про Эйфелеву башню.
Оставит горстку дней,
Напичканых возней,
Рентгенами, лекарствами, болями.
Когда случится это? Может быть, зимой.
Волшебник добрый со святой водой
Не поспешит, мне нечего добавить.
Америка
Америка вожделенная.
Эталон справедливости и процветания.
Островок благополучия.
В белое выкрасим стены
Совершенно нового злания,
Приобретенного кем – то по случаю.
Да , заброшенный был континент.
Населен был негусто коренными индейцами.
Все с раскрашенными лицами.
Европейцы улучили момент.
Поплыли регулярными рейсами
Строить небоскребы и питаться пицами.
Пробуют богатство на ощупь.
Все молниеносно куда- то продвигаются
С Америкой заключают пакты.
Большинству человечества очень
Американская жизнь нравится.
Покупают виллы и яхты.
Мир застыл в недоумении.
Открывает шикарный ювелирный магазин
Уличный чистильщик обуви.
Богатеют ,и есть мнение
С помощью потусторонних сил.
Может быть я тоже попробую.
Посвящается 9 - ти бальному ветру.
Пустые банки скакали галопом.
Дома затаились, задраив окна.
Стихия, стоявшая за порогом,
На улицу наводила бинокль.
Ветер сегодня - хозяин бала,
Вышел со скоростью невозможной.
И приговоривал мало , мало !
Решил погулять денно и ночно.
Он продвигался в одном направленьи.
Но фонари и строенья мешали.
Нрав его не отличался смиреньем,
Деревья , машины крутил ужами.
Был любопытен, порой не в меру.
Знать захотел про живущих в доме.
Крышу сорвал, как почку у вербы.
Внутрь заглянул через дырку - обмер !
Вышел из дома без состраданья
И устремился к иным свершеньям.
Форточку вырвал, раму и ставни.
Ни у кого не просил прощенья.
Только к утру спохватился, хватит!
Очень заметно ослабли силы.
Сел на угнанный поутру катер
И укатил на свиданье с милой.
Гении
Божьим светом влекомые,
К судьбам века причасные,
Незнакомо - знакомые,
Даже в счастье несчастные.
Роясь в книгах и очерках
Неживых современников,
Мы желаем воочию
Видеть мертвого гения.
Посвященья баюкая,
До чего подозрительны...
Вот прозрение буквами
Выплывает стремительно.
Лжеоткрытия, вымыслы,
Фразы вовсе небывшие.
Вашем именем вымостят
Антологии пышные.
Но молчание вечное,
Что сказали, то сказано.
Рыбой пойманной плещется
Сердце, сковано разумом.
День и жизнь - все кончается,
И смешны причитания.
Не от мук и отчаянья,
Не назло, не нечаянно.
Вы пророками вещими
Над землей пролетали,
Лишь посмертно увенчаны,
Лишь посмертно признали.
Перила, лестница старинная
Перила, лестница старинная,
Скрипит нечищенный паркет.
Поплыла память опостылая
В страну, которой больше нет.
Большая зала помнит праздники,
Веселых и нарядных дам.
А нынче балом правят разные,
Стоит на кухне вечный гам.
В погонах ходят победители.
На лампе желтый абажур.
Спросонья слышу: кто - то в кителе
Соседке говорит " Бонжур ."
Квартира, некогда богатая,
Теперь превращена в бедлам.
С картинами, прекрасной статуей...
Всю растащили по углам,
На норки, в каждой понатыкана
Семья счастливых простаков.
Пьют горькую, детишки хныкают.
Я помню этот старый дом.
В жизни моей не случился дом
В жизни моей не случился дом,
Крыша кирпичная, белые ставни .
А впрочем, я плачу совсем не о том,
А может быть именно плачу о том,
О детстве моем стародавнем.
В жизни моей не случился дом,
В детстве и юности не было дома.
И даже в зрелые годы, потом,
Ни яхты не было, ни парома.
Ни братьев не было, ни сестер,
И даже двоюродных не было тоже.
Ни шумных застолий семейных, ни ссор.
А впрочем все это, наверное, вздор,
Который режет ножом по коже.
В жизни моей не случился дом,
Только квартиры, и много соседей.
Пили коньяк и кубинский ром,
И песни пели про глупого Фредди.
В маленькой тесной квартирке моей
Вечно толпились чужие люди.
Тосты, заветное слово" налей",
Полчища самых безумных идей.
Гонимых жалели, ругали судей.
В жизни моей не случился дом.
И все же грущу я о нем, не бывшем.
Начальство его не послало на слом,
И на войне он не стал пепелищем.
Так что же плачу который год,
О доме, который не существует,
И вместе со мною грустит небосвод,
И музыкант из минорных нот
Чудную музыку нарисует.
Бессоница
Подушка нахохлилась, ощетинилась рассержено,
Одеяло кусается с любого края.
Простыня всклочена как прическа у хиппи.
Бессоница меня в железных тисках удерживает.
Все просчеты и промахи припоминает,
Бездушно смотрит на причитания и всхлипы.
Темнота за окном проглотила и солнце, и звезды.
Даже луну заглотнула. Неосторожно
Выглядывала она из своего укрытия.
Вдруг показалось, что небосвод был по звездочке роздан.
И словно кинжал был неспешно уложен в ножны,
Ожидая ошеломляющего открытия.
Тикали чинно часы, надо мною они насмехались.
Четверть второго на них, ни больше, ни меньше.
Кажется, стрелки застыли в глухом ожиданьи
Событий. Стрелки, быть может, о чем -то таинственном
Знали,
Что день необычный судьбою обещан.
Тревоги, потери ... в ином мирозданье.
Автомобили носились, пугая охрипшим визгом
Тормозов, что должны подчиниться кругу,
И замедлить в ночи сумасшедшие гонки.
Шины изъявляли свое недовольство брюзжащим иском,
Распугивающим кошек на всю округу,
Грозя взорвать барабанные перепонки.
Досчитаю до ста, до двухсот или даже до тысячи.
Но сон не приходит, заваленный хламом.
Он дорогу напрасно искал в подсознанье.
Он выискивал промахи, страсти, дурные привычки,
Песни соцреализма под фонограмму
Бубнил и бубнил, как пьяный старик в Рязани.
Отпевали в холодной церквушке
Отпевали в холодной церквушке
Убиенных на новой войне,
Разливали сивуху, на дне.
Скорбь жила на краю деревушки.
И сидели на лавках в платках,
Телогрейках и комбинезонах
Чьи - то матери, дочери, жены
И молитву нашептывал дьяк.
Мне ничего не дается с легкостью
Мне ничего не дается
с легкостью,просто так.
Даже лучинку солнца
Мне не зажать в кулак.
Мне ничего не являлось
С первозданных небес-
Черная магия, ярость
Или набор чудес.
Призрачные пейзажи.
Прерии, ледники.
Лошади, экипажи,
Летчики, моряки.
Сочные, нежные краски,
Черные скалы и лес.
Суровые лица басков
Пляски, нарядный черкес.
Гогеновская Таити
Палермо или Мадрид.
Как призрачны жизни нити!
Но вечен прекрасный ВИД.
Волны, трава, вулканы
Снежные лавы с вершин.
Озеро, лесоповалы,
Виски, мартини,джин.
Все что случилось - мало!
Все что успели - чуть!
Слышишь,зовут вокзалы
В новый,нездешний путь.
Вечер, блестели звезды,
Хворост, горел костер
Может еще не поздно
Наверх, на вершину гор?
Огни исчезали где - то,
И чей - то голос шептал
"Господи, дай мне лето!"
Услышал Господь и дал!.
Мне жаль...
. Мне жаль всего того,
Что с нами будет
Того что не случится,
тоже жаль.
Качаются избушки
ветхих судеб,
У смерти
превосходный урожай.
Желание куда - то мчать ,
умчаться
До серой пыли ,щебня
Выжать газ
Мне жаль всего того
Что может статься.
Мне жаль себя,
Немного жалко Вас.
Идеи…
Двадцатому веку в нагрузку
От многих иных лихолетий
Достались идеи и тусклый
их свет, показался столетью,
Гремящему сталью и медью
Прологом к счастливой развязке.
Вкуснейшей, изысканной снедью.
Смотрели вперед без опаски.
Идеи дурманом гашиша
Врывались в живущих покоем.
Сидящих в предместье Парижа
И мирно жующих жаркое.
Вздымались взволнованно кони,
Судьба настигала их быстро.
Никто не уйдет от погони
Идей, за которыми выстрел.
В каком – то безумном, безудержном веке
В каком-то безумном,
безудержном веке,
Где рыцари c горя
пропили доспехи,
Случилось родиться, в полпятого в среду,
не к ужину вроде, уже не к обеду.
И целых пол века потом удивляться,
Цветенью сирени и буйству акаций.
Размеренной жизни непьющих рабочих
И чуду весной оживающих почек
На дубе, березе. Плетению тины,
Головкам ромашек- атлас на сатине.
Синички и чайки, ягнята, овечки
Похожи на девочек – будущих женщин.
Галдящих в кружочке,
спешащих на речку
Молоденьких очень,
Но знающих нечто.
Что нам уходящим узнать и не снилось.
А может быть знали, ушло и забылось.
Я боролся и проиграл
Я боролся и победил,
Я боролся и проиграл
И среди величавых льдин
Понапрасну искал астрал.
Я боролся с самим собой,
С разночтеньем расхожих фраз.
Безоружным бросался в бой
И взрывался во мне фугас.
Я боролся с цинизмом слов,
С безразличьем себя к себе.
Видя раковых клеток зло
В бесполезно прожитом дне.
Я боролся и победил,
Я боролся и проиграл.
Пес тревожно о чем-то выл
И огнями манил вокзал.
НЕ горюй о том, что не случилось
Не горюй о том что не сложилось.
Мельком оглянусь…Кружится парк.
Платье что портниха с тридцать сшила,
Дом с беседкой, школа, где училась,
Речка обмелевшая, овраг.
Вена ,Страсбург, Генуя ,Гренобль,
Села вдоль которых проезжал,
Чайная, трактир, богема, снобы,
Девочки, каток, зима, сугробы,
Модный фиолетовый пиджак..
Свалены в немыслимую кучу
И пылятся пять десятков лет
Памяти безоблачные кручи.
Правит ими кепку нахлобучив,
Случай, непредвиденный момент.
Мы поменяли красный стяг
Мы поменяли красный стяг
На много разных многоцветных
И состязаемся в стрельбе.
Судьбы очередной зигзаг,
Клочки развеяны по ветру
Той ностальгии - по себе
Не ограниченном пространством
Многоэтажек, жен, детей,
Кривых надуманных улыбок,
Живущем, как ни странно в братстве.
Пирушки, пирожки, портвейн.
Аквариум, пять красных рыбок.
Но безответственный прогресс
Разрушил мелкие детали
Несуществующей страны.
Исчез давно любимый лес.
Царит Мак Дональд на вокзале
Цветные не приходят сны.
Уличная зарисовка
Ничего, только тихие звуки
Заплетали косичку траве.
На далекой, холодной Неве
Солнце льдинки брало на поруки.
А дождинки пустились в бега,
Подпевая беспечно джазмену,
Подбивали французскую Сену
В будний день затопить берега.
Волновался с утра ураган.
Он дышал тяжело, как астматик,
Подхватил стаю волн на закате
Всех ругал, не взирая на сан.
Лес молчал, заворожено слушал
Треск поленьев в забытом костре
И доверчиво, словно сестре,
Предлагал перезревшие груши.
Над Европой вздыхала звезда,
Не дослушав небесные сказки
Разглядела, на острове Пасхи
Террорист поджигал провода.
Несовпадение
Несовпадение,
Несовпадение
Мысли проросшей из зернышка ржи
В серо игольчатое строение
Лжи!
Несоразмерность
И непопадание.
Лунка для гольфа и метеорит.
Ветер, фундамент, горящее здание –
Быт.
Превозносимый
И обожаемый.
Вдребезги ваза ,картина в клочки.
Враз окончательно обнищали мы,
Наги!
Ветер мял в руках тетрадку
Ветер мял в руках тетрадку
Все слова сливались - вой.
И стоял, как пальма в кадке,
Неподвижно, часовой.
А тетрадка содрогалась,
Сжались тонкие листки,
Бесконечная усталость
Распустила лепестки.
Что написано – не вспомнить!
Много прочерков и вязь,
Только что- то в сердце дрогнет,
Только где-то свет погас.
А потом… жуя галеты,
Скажут умные мужи,
Будто потеряли где-то
В поле, на краю межи
И не в нашем даже веке,
А в прошедшие века
Ту тетрадку то ли греки,
То ли жители "совка".
Хорошо быть с кем-то!
Хорошо быть с кем-то!
Плясать, задирая ноги.
Пусть кто- то, хоть в шляпе, хоть в кепке.
Смешливый, серьезный, строгий.
Хорошо быть вместе!
Пусть будет вино в бокале.
Бананы печеные в тесте
Чтоб на десерт подавали.
Хорошо быть кем-то!
Закончить Гарвард, Сорбонну…
Приладить на лацкане ленту
Почетного легиона.
Хорошо быть кем- то !
А может при ком-то лучше?
Жить себе на проценты
И пестовать томагучу.
Соприкоснуться
Соприкоснуться по касательной
С людьми, эпохой, со страной,
Соприкоснуться обязательно
С шуршащей тихо стрекозой.
С ревущим от обиды отроком,
С зеленой елью на скале,
С влюбленными, что ходят под руку,
С навозной мухой на стекле.
Соприкоснуться ночью судьбами
И раствориться без следа.
Ухожена, цветами убрана
Могила, выросла трава.
--------------------------------------------------------
Я прохожу сквозь строй
Глаз , неприятий, презренья,
Слышу приказы- Стой!
Тех, кто считал меня тенью.
Я прохожу сквозь мир,
Замкнутый, не любезный,
Не понимаю игр,
Не прославляю бездну
.
Я прохожу сквозь век
В новое измеренье,
Где прославляют грех,
Таблетки глотают жменью
Я прохожу сквозь смог
Черной трубы коптящей.
Белый забор высок,
Только не настоящий.
Я прохожу сквозь грусть
По стуку копыт о брусчатку.
Озеро, старый гусь,
Мостик качает- шаткий.
Я прохожу сквозь стон,
Тех кто ходил здесь раньше.
И колокольный звон
Тонет в победном марше.
Я прохожу сквозь смех
Не признающий грусти.
Я прохожу сквозь всех.
Глупо кричать – НЕ ПУСТИМ.
Все уже состоялось…
Все уже состоялось. И свадебный белый пирог,
И недобрые взгляды родни,
И безрадостно длинные годы.
Все уже состоялось, та ночь и чернеющий смог
И чарующий холод брони,
И мираж несравненной свободы.
Все уже состоялось. Тревожный , шумящий вокзал,
Суета, одиночество, сплин
И лекарство с красивым названьем.
Все уже состоялось, ты что- то смешное сказал.
И коньяк что тогда не допил,
И последнее наше свиданье.
Все уже состоялось, костер и палатка у гор.
Как поленья шипя догорали
В то прекрасно- далекое утро.
Все уже состоялось, и белый огромный Конкор
И железные двери из стали,
И розовый блеск перламутра.
Все уже состоялось…
Приди в мой дом на краешке земли
Приди в мой дом на краешке земли,
Там крыши нет , давно исчезли стены
И тени там гуляют в час зари.
А вместо печки, только горсть золы
И звезды смотрят чуточку надменно,
Сотри тот дом из памяти, сотри
Мне говорило самосохраненье .
В придуманных хоромах спит восход
И ветер ищет по утрам росинки.
И выступает, как борец на ринге,
Булкаковский ученый Бегемот.
Пытается читать стихотворенье.
Но дома моего не отыскать
На краешке земли и посередине,
Нет половиц, нет ставен, нет дверей
И не войдет туда толпа людей,
Его не смогут подорвать на мине
Когда на помощь некого позвать.
Тревожат звуки, вроде бы гитара,
Но что- то не сложилось тут и там.
И звуки, словно вечные бродяги,
Попив воды из котелка в овраге
И от своей бездомности устав,
Свободе предпочтут сегодня нары.
Растут минуты, словно на дрожжах,
В недели превращаются и годы,
Засовывая память в рюкзаки.
В бессилии сжимают кулаки.
Меняется коварная погода.
Бегу, не приближаясь ни на шаг.
К своей избушке, сложенной из прутьев,
Внутри паркет рассеянно скрипит,
На красной крыше крутится пропеллер.
С него недавно снегири слетели
И на веранде снег сияя спит.
А я опять не понимаю сути…
Ах что Вы , право о душе!
Ах что Вы , право о душе,
Два мерседеса в гараже
И две девицы в неглиже
На все готовые уже.
Ах, прекратите о душе.
К чему рассматривать астрал,
Он скучен, как пустой вокзал,
Как биcсектриса, как овал,
Ах что Вы право! Крал, не крал!
К чему рассматривать астрал.
Гремели громы, дождик лил
На череду прекрасных вилл
И удивленный бомж застыл,
сраженный красотой перил
Гремели громы, дождик лил.
Но вдруг, обиженный фугас
Спустился с неба, свет погас.
Осколки драгоценных ваз
Как пули норовили в глаз.
Раздался взрыв - упал фугас.
Ах что Вы право о душе!
Там самолет на вираже.
------------------------------------------------------
Освети ме дорогу
В это царство теней
Я иду на подмогу,
Эвредика, Орфей
Здесь встречаются чтобы
Улыбнуться хоть раз,
Но смотреть надо в оба,
Чтобы свет не погас.
Чтобы голые ветки,
Словно остов костей
Не тревожили предков,
не несли им вестей
из безумного века,
где колючки – слова
выдают на потеху
у расстрельного рва.
Демократия
Я трогал ее руками
Держался за шлейф горящий
Когда дотлевали села.
Она, как эпоха – беспола.
Похожа на старых прачек
Держащих за пазухой камень.
Мне громко кричали в ухо
Что надо идти быстрее,
Не делая остановок,
А нагроможденье коробок
С сахаром для Эритреи
Перемешались звуки.
Их надо поставить в колоны,
Жаль двигались по черепашьи
Перебирая плакаты.
Торчащие как заплаты
Джинсовые на рубашке
Не одевай капюшона!
Вперед пролезали все те же,
Они в хороводе криков
на выкуп несли доспехи.
Крутили пластинку Пьехи.
За стеклами модных бутиков
светло. Свет глаза мне режет.
Косились на рестораны
Они как ни странно закрыты
Замки подпирает ужас.
Он здесь на пол ставки служит.
Пугливый, не деловитый.
Но преданный как ни странно.
Вот этой закрытой двери
И вежливому швейцару
Живущему по соседству.
Усталому от оркестра
Он розовощекий, не старый.
Во взглядах всегда умерен.
Не станет писать графити,
Искать микрофон на сцене
И выкриками кидаться.
Кусты белоглазых акаций
Его непременно ценят,
Но водоворот событий.
Все больше кружит волнами
Серебрянные надежды,
Из них понашили костюмы.
Крадутся коварные пумы.
А люди зажаты между
Реальностью дней и снами.
Словечко разряда шумных
Зовущих менять устои.
Уничтожать коварных,
В Банкоке, на Капри, в Варне.
Но кто они эти парни?
Что в точности знают – стоит
Держать дураков за умных.
Держать пустоту в подругах
И ей же слагать сонеты
Призвать покорять вершины.
Бргатство , успех и нажива.
И громкие крики ветра
Грняют коня по кругу.
Словечко вручили – ДЕМО
Сказали оно волшебно
И всех переносит в счастье.
Которое с волчьей пастью.
Бессовестно и никчемно .
Давайте закроем тему.
Что такое совместная память?
Что такое совместная память?
Воробьи на крыльце незнакомом,
Ветер, пробует сбросить с моста,
Снег пушистый, кидаем горстями,
Запах кофе, кубинского рома
И узор незнакомый листа.
Лист зеленый, страны африканской,
Солнце падает лавой на плечи,
Птицы в сказочном оперенье.
Ужин, в номере яркие маски.
Обезьян разношерстное вече .
Два масая из красной деревни .
Не отнять , не сменить на другую
Нашу память – зеленые ели,
Льды далекой холодной Аляски .
Капри – в лодке , в страну голубую
Плыли вместе, а помнишь – метели
Неприятные - бурой окраски.
Наша память не делится на два,
Мы с тобой в ней навечно едины,
Проплываем по бурной реке.
Усмехнешься," все это не правда!"
Но дрейфуя на собственной льдине
Вижу твой силуэт вдалеке.
Беер Шева
Почему городские пейзажи
притягательны до отвращенья
И кружатся снежинки из сажи,
Не прося у прохожих прощенья.
И зверинец, с названием город,
Не любим, но навязчиво дорог.
Рассекая пространство плечами
Встали улицы и перекрестки,
Обещаньем уюта прельщая,
Поглотили строенья- полоски.
И в подъездах , похожих как мастик,
Зеркала приглашали на праздник.
Симметричность и скученность зданий,
Что зубами вцепились друг в друга,
Словно в гости пришли и остались,
И забились обиженно в угол.
Там скамейки в зеленой обертке
Привлекали любителей водки.
Пальмы стройные жили недолго.
Отравившись парами и грязью
Тихо чахли, вздыхали без толку,
Их потом порубили на части.
То пейзаж под названьем Беер Шева
Раскрывал раскаленное чрево.
Две красивые тени
Пригласили на танец.
На шестой параллели
Заблудился скиталец.
Говорил что по пьянке
Перепутал дорогу.
Шли колоннами танки
мимо белых сугробрв.
Лязг брони приглушенный ,
Чаек нервные крики,
Пахло лесом сожженным,
Пахло смертью безликой.
Ничего не случилось,
Просто танки колонной.
Время тихо сочилось
Замерев на погоннах.
Звезды позеленели
В ожиданье атаки
Зная твердо – везенье
Это красные маки
Что увидел украдкой
В амбразуре прицела.
Ты зажмурился сладко,
Улыбнулся несмело.
Мины здесь против танков.
Танк взорвался, но рядом.
Манит жизнь как приманка
Блестки крупного града
Словно слезы ущедших
Все стучат по капоту
Не согласен на меньшее
Жизнь разыгривал в тото
Может номер сошелся
Со счастливым билетом,
Но приказы все жестче
Отдавали при этом.