Я стою над Невою. Мне скоро уже шестьдесят.
Я седею, но ярок заката неблёкнущий снимок.
И, как прежде, над волнами с криками чайки кружат,
И вода норовит захлестнуть на шнуровку ботинок.
Чтобы ноги не мокли, я путь уступаю волне,
Поднимаюсь по мокрым и скользким гранитным ступеням,
И мне видятся словно в неясном и призрачном сне
За грифоном из бронзы две еле заметные тени.
В старой шляпе и сером немодном плаще гражданин
Прикурил сигарету, прикрывшись от ветра руками,
В коробок сунул спичку - привычка... А рядом с ним - сын,
Мальчик в шапочке в форме пилотского шлема с "ушами".
Сын с отцом предаются простой и весёлой игре
(Много выше над ними - трамвай, чуть похожий на конку):
Мальчик пальцем щекочет грифону в огромной ноздре,
А мужчина, слегка отвернувшись, чихает тихонько...
Двадцать лет как отец мой на Охтенском кладбище спит,
И мальчишки того след давно затерялся в тумане,
Только клип моей памяти здесь сохраняет гранит,
И включает его для меня на волшебном экране.
В этом фильме коротком я счастлив, беспечен и рад,
И отец мой доволен, смеётся, и весел, и молод...
Здесь душа моя, сердце моё, мой родной Ленинград.
Вы спросили меня, почему я люблю этот город?