Средь былой тишины Елисейских полей
Запекается кровь на бетоне,
И от мрака, настигшего вдруг, побледнел
Город моды и Наполеона.
И величие вмиг растворилось в туман,
Накрывая густым одеялом.
В этот город, уже полумёртвый от ран,
Разрушение рьяно въедалось.
Сквозь глубокую мглу слух доносится мне,
Разжигает тревожность чутьё изнутри.
И в моём неспокойном, поверхностном сне
Раздается чужое: «Attaques a Paris».