заигрывание с невообразимым --
с невообразимым заигрывая,
с применением считалочки лет, скоростей, испытаний, -- разумеется, теми,
чей интригой довольствуется атавистический ум; ультиматум: панорамы неведомой, непредставимой
снимок заполучить, слепок дышащий с пустоты или в слёзный неудачников солипсизм
головою зарыться; на оживлённый выскочить перекрёсток; мамино платье примерить,
если "он"; с туманящим фокус движением, вписанным в поверхность отражающую и в трёхмерном открытом, с зеркалом, с несобою потенциальным
заигрывать -- так, точно это суть ты; в невообразного встать башмаки.
С другой, стороны не столь клинической, не клинической откровенно, точнее, откровенно неклинической, заигрывание с невообразным,
оказывается, флирт обыкновенный, -- не то чтоб с оболочкой полой или пресный, нет, --
с привкусом металлическим пущенных на самотёк минут, мгновений, дней, часов, -- упущенные жаль крупицы нас с тобой самих.
Но, заключив в объятия тебя, со знанием предмета заключаю: был сбит автомобилем, заигрался на проезжей и тому подобное.
....
/аутистский шифр как продолжение флирта с невообразимым/
А может, жди метаморфозы всё же?..
Дождусь метаморфозы, может,
а?
Что "а"? Что, спрашиваю, "а"?
На те вон помолись холмы
весенние, на сны из талька.
На полуснежный их покров,
морфейный и бодрящий сразу.
Да на весенний первый снег.
И жди метаморфозы.
Отбеленных вершин
носатая навязчивая складчатая резкость.
Необщий, экзальтированный
изломанный аршин.
Пораскинуть мозгами -- точно костями
пораскинуть в стакане.
В благорадном покое кто не дар нам, тот пуст.
На снегу, на снегу
тонкогубом и красноречивом, и с красной каймою
по срезу-сечению.
В настоящем настоянном живо заткнуться пришлось бы. А тут
пиши себе, шифров крути завитки, аутистом витийствуй.
Навязчивые снова возвожу вершины,
носами-молниями сталкиваю их двойными,
рассерженно-строгими снова.
Расстроенная мелодраматичная возня тишины уменьшительной; ватой жёлтого, моргающего часто-часто, -- чаще света в квадрате, складывается насмешливое впечатление, -- света, состав вины поверяющего затравленно, стены, жёлтые также, затоплены; дрожащая дрожью ручной, подавляемой, тишь, пальцы неразличимы почти, сточилась ладонь: кисть-платок. Небывалое: нет ли в том чувства вины? А в примеси вины -- сходного чувства? Не на то ли указывал, или закрыть старался случившихся там глаза, точно подкошенный транками свет? Транки едут по сверкающим, переливающимся, драгоценным окончаниям нервным...
Жди теперь выруливающей из-за угла метаморфозы, сколько нужно: поздно, поздно уже. Жди теперь действительности цвета, отвесной, плоской и угрюмой фуры-волны, -- вижу-предчувствую-знаю, -- жди теперь, сколько возьмёт. Поздно, и времени -- в избытке первозданном.
Традиционно дух не хочет ничего. Но вот дилемма: как ни приятственна бокам божественная лужа, не удаётся поросёнку в луже оной на все космические затеряться сто. Пустотный дух-копилка.
А дух не взыскивает ничего, не устремляется и не даёт начала. "Жизнь в духе" -- мелодраматическая кукольная психушка, во всяком случае, когда речь заходит о симбиозе духа и мужчины. Мужчина, соответственно, не располагает приписываемой ему "душой".
Дух, само собой, грубая версия собственного небытия -- пустоты. Табу на предание пустоты огласке и отрицание пустотой маломальской пустотности отличны. Пустоты нет, -- мужчина. Пустоты нет, -- пустота.
/... 5102.11.71 /