Луна уходит за кулисы,
в ночи исполнив номер свой.
В саду усталые статисты
шуршат затёкшею листвой
и, чтоб умыться, ждут рассвета.
Пришел, не выспавшись, рассвет,
сказал: «Не будет больше лета!»
и смыл с листвы зелёный цвет.
Он пьесу новую представил,
где плачет дождь, где ветер зол.
Луна сыграет там без правил,
надев прекрасный ореол.
Согласно новому либретто,
не будет роли у грачей,
урежут роль дневного света,
добавят длительность ночей…
всё режиссёр переиначил!
А сам – измучен, хмур и сер –
то мелким дождиком заплачет,
то учиняет беспредел:
велит статистам снять костюмы
и обнаженными играть.
И тучи, мрачны и угрюмы,
на новый текст глядят в тетрадь…
С колосников спустились звёзды,
их близость – лишь сценарный ход.
Сквозь остывающие гнёзда
туман над сценою плывёт.
И в основанье декораций
уже последний гвоздь забит.
Готов крепёж для инсталляций
и бутафорский реквизит.
Идёт конец приготовленьям:
поля черны, сады мертвы.
Прочёл безвременник цветеньем
пролог средь высохшей травы…
И вот, в тумане по колено,
свою в гримёрке сбросив тень,
из-за кулис на авансцену
пошёл солист – Осенний День.