та женщина в своей медийной ругани
ассоциировалась с перманентным детским испугом
с густыми махровыми заанекдоченными
бровями генсека Брежнева, впрочем
и с Никитой Сергеевичем
как-то за ремонтом вечером
обнаруженным под слоем обоев, с его привеченной
байками фразой
легендарной, когда недопоняли какая «кузьма мазерс»?
та женщина так бранилась, что в своей стихии БелАЗа
отчаянной
партией одобренную программу образования
являла, по ГОСТу сконструированную, что твой «Красный октябрь»
(подстроила, что ль, хотя бы?)
по устойчивым оборотам, употребляемого ей языка,
можно было определить сколько ей лет и как
хорошо образованная женщина усвоила то,
что у нас в учебниках по истории
нарекли поэтично оттепелью
она искру затеплила до мистической, на все сто
характерной молельникам оторопи
ах,
как она самобытно забылась, по подиуму идя существом своего времени
с плеча пиджачок свисал
марки «диссидентская прелесть»
и на стороннего наблюдателя весах
её выкидыш невербальный (не за деньги уверовавшей)
почти перевешивал
пионерским костром горевшую,
постановочно-плановую отголливудскую ересь
та женщина по-советски, трогательно (сама для себя неясность)
матрёшкой с лаковым вкупе латексным блеском Луизы Чиконе Мадонны,
всласть расхристалась в-гласность,
между тем, снутри неё так и донькали
лубочные пролетарии
дед и бабка
кока-коловыми пузырями укатывая некогда
всколыбелившую,
а теперь - «красную тряпку»
по сути, интервью той интересной персоны заключало картину,
когда сквознячок подозрительный чуя в удавке своего поведения
лучшей защитой порой считают побег из себя и безапеля-
ционное нон-стоп нападение
я подумала: как хорошо, что я не врач-психиатр-бедняга
и что сочный сюжетом момент выпирает из
порядком поруганной, требующей реставрации туфли золушкиной хруСтальной эпохи
иначе бы мне, в рамках профессиональной этики
писать бы сухо в бумагах
об амбитимии и подобном прочем
и подспудно – что туфли не видно, а она есть,
как и владелица, в общем,
(не вскякой модели, не во всяку Аврору-лодочку влезть)
а значит, не так всё плохо