Больше о том не заговорю.
Пристань доступна любому юнге,
Любому пришлому кораблю,
Но не доступна ни мне, ни Будде.
Больше о том ни явью, ни сном.
Мачты рвало, но какое дело,
Кто был отважным, кто был несмелым,
Если все трюмы стоят вверх дном?
Больше ни мысли, ни пол строки.
Буря накроет - и пусть, и ладно.
Что там пророчит большое завтра?
Снег, и охриплость, и ледники?
Больше о том не заговорю.
Небо распоротым брюхом на земь -
Вот она, суша, из липкой грязи
Тело свое достает к огню.
Сызнова спросит, зачем пришла.
Этой дороге довольно виться.
Где твоя преданная столица
В годы печали твоей была?
Где были люди, что шли с тобой,
Весла несли на горбатых спинах
Каждый к тебе, но все мимо, мимо?..
Где твой угрюмый городовой?
Видимо, нет ничего, что было?
Так уходи и не жги костров.
Я твой священник, но твой остов -
Нынче не парусник, а могила.
Северным ветром накрыла медь,
Пасмурным утром связало ноги.
Плечи пологи, слова убоги,
Крыльев не дали, чтоб улететь.
Буду бродить по сырым цепям,
Нитью закатной по небу рыскать
В поисках смысла какой-то жизни,
Той, что пришлась мне не по годам.
Отшвартоваться - и путь далек,
В лодку канаты, и липки ветки.
Буду скитаться по белу свету
Мудр, беспечен и одинок.
Кто-то сигналит огнем огню.
Тише, его не спугни, не вздумай.
Мы по другую сторону юга.
Больше о том не заговорю.