Я с нетерпением ждала своего второго путешествия в прошлые жизни. И вот… я уже на месте, Наставник отпускает меня, я практически бегу к заветной двери. Волосы развеваются на ветру, все происходит как в замедленной съемке и вот я распахиваю дверь рывком и… сажусь в своей кровати. Я оказалась в роскошно отделанной небольшой комнате, которая выходила на маленькую террасу или вернее на плоскую крышу, уставленную красивыми редкими растениями, которые создавали благодатную тень.
Я вышла на террасу, было роскошное летнее утро августа 79 года нашей эры. Жаркие лучи солнца уже заливали ярким светом оживленные улицы небольшого городка Стабии, окруженного густыми садами, апельсиновыми и оливковыми рощами, тянувшимися до самого Везувия.
Был ранний час, но толпа уже наполняла улицы города, Продавцы фруктов, глиняной посуды и цветов оглашали воздух своими громкими криками, крестьяне спешили к городским воротам с уже пустыми корзинами, а чиновники разъезжали на колесницах к местам своего служения.
Я присела у туалетного столика, на котором красовались ящички, флакончики и другие безделушки для туалета. Тут же подоспели две прислужницы, которые занялись приведением меня в порядок.
Одна из них держала большое металлическое зеркало в котором отражалась красивая молодая женщина. Черные, как вороново крыло волосы, обрамляли правильное лицо матовой белизны, оживленное большими темными глазами.
Поодаль, в нескольких шагах от меня сидела негритянка и играла с почти годовалым ребенком на мягком ковре среди игрушек.
Сидя спиной к двери я не заметила как занавесь была приподнята и на пороге появился мой супруг, благородный патриций. Бесспорно, это был один из самых красивых мужчин! Чудное, как у статуи Аполона, телосложение, мускулистые руки и широкая грудь, указывали на геркулесову силу; лицо с правильными и чистыми чертами было обрамлено белокурыми волосами; в горячем взоре и в изгибе губ отражались пылкие страсти и смелость.
Семпроний пришел известить меня о приглашении на вечер, на котором планировалось представление и катание на лодках, а затем поездка в Рим. Многие патриции в то время уезжали в Рим семьями по делам да и просто к родственникам в гости.
День пролетел незаметно, Семпрония дела задержали на Форуме чуть дольше, чем планировалось. Когда он пришел домой я уже была готова к выходу.
Приказав запрячь колесницу, Семпроний вернулся за мной на террасу. В его глубоких голубых глазах светилась бесконечная любовь. Я подала ему кубок с вином. Слегка смочив губы, он подал мне руку, чтобы идти к колеснице но… в эту минуту громовой грохот раздался над головами, земля заколебалась и сумерки неожиданно сменили яркий солнечный день.
Мы переглянулись. Со всех сторон уже доносились крики ужаса: «Везувий! Везувий! Гора изрыгает пламя!» .
Мы повернули головы в сторону Везувия и замерли очарованные, смотря на ужасную, но величественную картину. Из вершины горы поднимался исполинский столб дыма, то белесоватый, то черный, его бороздили молнии. Столб достигал самого неба и простирал свои крылья на всё вокруг. Земля продолжала гудеть, сотрясая гору и все вокруг. Разгневанные Боги задумали уничтожить город.
Мы очнулись от оцепенения и бросились вниз. Слуги и рабы метались с безумными глазами. Отыскав ребенка с нянькой, Семпроний подхватил ребенка на руки и мы бегом пустились к колеснице. Нянька и пара рабов бросились за нами. Вскочив в колесницу, мы выехали со двора, но встретили затруднение на своем пути. Узкие улочки были запружены пешеходами, колесницами и всадниками, которые толкаясь и давя друг друга, спешили в гавань, чтобы бежать морем. Кое-как прокладывая себе дорогу сквозь эту обезумевшую толпу, мы продвигались вперед. А вулкан ревел все громче, перекрывая своим гулом слабые человеческие голоса. Из его вершины вылетали столбы пламени, и раскаты грома следовали один за другим. Тяжелый, насыщенный сернистыми парами воздух, затруднял дыхание и мелкий, горячий пепел начал падать на землю, ослепляя и обжигая людей и животных. Город был обречен на гибель. Несчастные обыватели бежали, не оглядываясь назад, думали только о спасении своих близких; другие же, пытаясь сберечь часть имущества , спотыкались в толкотне, тяжело груженные вещами, драгоценностями и дорогой посудой. А Везувий продолжал извергаться. На людей уже стали сыпаться раскаленные камни и в воздух взлетали столбы раскаленной лавы.
Бросив колесницу на полпути, нам пришлось вернуться в дом, с трудом продираясь сквозь толпы обезумевших людей. Воздух становился все более едким, уже с трудом удавалось дышать. Почти в дверях дома нас накрыло как-будто густым и горячим тестом, это были потоки воды, смешанные с вулканическим пеплом. На улице было темно, как ночью. Почти задыхаясь, мы вбежали в дом и в тот же момент потоки грязи хлынули в комнату, наполнив ее густыми и удушливыми парами. Почти теряя сознание я обняла Семпрония и провалилась в беспамятство. Мы упали посреди дома. Рядом лежали нянька и ребенок. А горячий пепел продолжал засыпать все вокруг, всё заволокло серым саваном и несчастный город был погребен на много веков под каменным саркофагом…
Я очнулась со слезами на глазах. Мы умерли в объятиях друг друга, в обреченном на гибель городе. Спустя много веков нас найдут под многометровым слоем пепла. Мы умерли… но две яркие искры устремились в звездное небо, чтобы больше никогда не расстаться.
Мне было грустно, но я была счастлива! Этот метод меняет реальность вокруг меня. Я знаю…. Я понимаю…. Зачем я живу…