Ты была,
как голос.
Без тряпок.
Без ненужных головных уборов.
Ты наполняла
полость
движением связок,
языком незнакомым.
Кто дал тебе
вездесущность,
сверхзвуковую?
Кто дал тебе
настоящность,
такую,
что отсутствие казалось ложью?
Ни брошью
на топорщащихся ключицах,
ни в секунду забытой картинкой
на лицах,
а повсюду и всем
ты была,
керосинкой
в обшарпанной старой квартире,
куда приходили
погреть исхудалые плечи;
наречием,
что сразу хотелось выучить
до запятой,
до междометия.
Но не найдя
ни разговорника, ни словаря,
я запомнил лишь голос,
день ото дня
затихающий.