Найдя в себе потерянный покой,
она пришла к родному Пофигизму:
— Какое счастье! Здравствуй, дорогой!
А я уже почти справляла тризну
по нашему дуэту и едва
не стала одержимой всякой чушью.
Мерещились какие-то слова,
локатором расправленные уши,
а, главное, — стихи о том, чего,
наверное, на счастье не случилось.
(Когда в хозяйстве есть хороший гвоздь,
какой резон менять его на шило?
Хотя в чужих руках оно острей,
а гвоздь уже приелся и без ручки)…
— Заметно поумнела в ноябре?
Приятно, что с мозгами стало лучше,
и в логике просветы, — Пофигизм
ответил с нескрываемой зевотой. —
Однажды может небо рухнуть вниз
(бывают и такие анекдоты).
Вернется, как положено, назад.
А если почему-то не вернется,
ты плюнь в его бесстыжие глаза.
А мы зажжем воспитанное солнце.
… Под чай, вдвоем — она и Пофигизм —
играли в «подкидного». Карта бита? —
найдется подходящий компромисс.
Баранам хорошо, и волки сыты.