Дома умирают, известно.
И этот вот тоже почил.
Ему ни цветов, ни оркестра.
Лишь только ровняющий место
бульдозер, зверея, рычит.
Никто и слезы не уронит,
как будто и жалко, и лень.
И только на кронах вороны
Обкаркали и похороны,
и этот обломанный день.
Ау!
Онемевшее эхо
в ответ ни гу-гу.
На словах – мозолей наждак, –
не до смеха!
Куда же, народец, ты съехал,
в каких притулился мирах?
Прохожих досужие судьи
судачат над плачем души.
А в этом развале, по сути,
и чьи-то кисейные судьбы
тупая махина крошит.
Душа покружится, как галка,
Вспорхнёт – и у чёрной дыры.
Нет дела ей до катафалка,
что мимо кого-то, –
как жалко! –
увозит,
чтоб в вечность зарыть