— Омогой! Отопри! — ворвался в дом шамана охотник Чагыл. — Волки! Двенадцать оленей порезали.
— Не ропщи. Прими. Сын небесного божества Улуу Тойона к тебе приходил, — пробормотал старый шаман, впуская гостя. — Благодать снизойдёт на тебя и твою семью. Тэнгри, — показал пальцем вверх Омогой, — указал, что им съесть. На будущий год стада твои умножатся. Садись. Слушаю тебя. Выл ли кыыл? Просил небо дать ему пищу? Один ли был? Иль много?
Чагыл бросил в угол ружьё. Присел напротив шамана.
— Ночью проснулся. Тихо-тихо. Словно толкнул кто-то. Саяна с малышом Чоно спят. Пошёл посмотреть скотину. Только вышел, гляжу кровь по снегу, и тень громадная вроде тушу оленью тащит. Я в дом за ружьём. Не успел, но я его видел. Огромный чёрный волк с голубыми глазами, а кругом зарезанные олени.
Омогой закурил длинную деревянную трубку.
— Глаза голубые? То не простой волк к тебе приходил. Может, эсэкээна дух-хозяин пожаловал?
— Не знаю… — глаза Чагыла смотрели остро. — Зачем двенадцать оленей взял? Как жить буду? Поговори с духами.
— Иди домой, — ответил шаман, прищуривая прикрытые седыми кустистыми бровями и без того узкие глаза. — Поговорю с духами, дам тебе знать.
Чагыл поклонился, подхватил ружьё и выскользнул за дверь.
Омогой посмотрел на бубен, висящий на стене рядом со шкурой волка. Только хотел взять, в дверь постучали.
Пять охотников из разных мест пришли за день. Небывалое дело.
— Что-то не так, — думал Омогой, собираясь в лес для проведения ритуала.
По телевизору передавали новости.
«На Якутию напали волки-мутанты. Кровожадные хищники уничтожают всё живое. Шаманы уверены — это месть предков».
Тадибей из глубинки вторил диктору: «Природа показывает, какими мы становимся. Эти волки выглядят гораздо крупнее своих сородичей. Размножаются с огромной скоростью. Мутантов наслали духи предков. Это очень хитрые и опасные звери. Люди отдаляются от родной природы. Сами люди звереют. Усилия охотников не помогут справиться с мутантами».
Виктор встрепенулся, уставившись в экран. Встал. Подошёл к антресолям, открыл дверцу, потянул на себя чехол с охотничьим ружьём, пробормотав: «Надо ехать». Каждый год его вызывают на отстрел дикого зверя. Он — специалист широкого профиля. В прошлом году завалил медведя-шатуна, убившего двух местных жителей в Хакасии. На волка тоже неоднократно ходил. Хорошо знал повадки этого умного, красивого зверя. Не признавал охоту с вертолёта, всегда всё делал сам. К тому же у него в Якутии есть друзья-охотники. Виктор поднял трубку телефона...
Прилетел в Ленский улус Чаянда налегке: небольшой рюкзак и ружьё. За пару дней огляделся. Закупил патроны к самозарядному комбинированному двуствольному ружью двенадцатого калибра. Расспросил местных, в каком районе видели мутантов? Оказалось, около двести сорока волков сбились в стаю и из-за голода рыщут по территории Алданского района, держа в страхе местное население. Среди них попадаются огромные чёрные волки с синими глазами.
Мешкать не стал. Хорошенько смазал ружьё, набил рюкзак патронами, спичками, консервами. Проверил переносную рацию. По старым связям «пробил» вертолёт, попросил закинуть в тайгу.
Тайга составляет большую часть Алданской земли. И эта первозданная, дремучая тайга — самый огромный на земле лес. Колючая хвоя. Сосны, кедры, пихты и ели. Высокие зелёные вершины. Тихий скрип обомшелых стволов. Запах прелой, стоялой воды. Огромные корни-выворотни. Нет в тайге южной красоты. Ни тебе ярких цветов, ни пёстрых бабочек... Зато таёжный растительный мир богат ягодными местами: брусника, голубика, черника, несколько видов дикой смородины. Да и грибов тут видимо-невидимо. С другой стороны, не может не впечатлять и разнотравье. Однако нигде не вскрикивает птица, не слышно зверя. Все прячутся и таятся. Лишь осторожная тень иногда проскользнёт в чаще да дрогнет сухая ветка.
Виктор шёл по тропе, выбитой звериными лапами и копытами. Человеку трудно идти такой тропой. Ноги тонут во мху, валежины цепляются за одежду, еловые лапы бьют по лицу. Оглянулся на треск сухой падающей ветки, упёрся взглядом в чёрное дупло старой осины. Оно словно следило за ним.
— Эх… — вздохнул, — хорошо смотреть на зелёную тайгу с горы. На светлые боры-сосняки, на голубые извивы рек и синие туманные, бескрайние дали.
Виктор знал, почему здесь так много волка. Тайга в этих местах изобилует диким северным оленем, лосем, зайцем-беляком. Можно встретить и изюбра. Туристов теперь возят по долинам Алдана, Учура и Амге, по большим и малым рекам района, где сосредоточен ареал кабарги. На неё, кабаргу, особливо любят поохотиться иностранные туристы.
Мысли Виктора прервал шорох за двумя широкими ёлками. Остановился, тихонько потянул из-за спины ружьё, внимательно вглядываясь в широкие, пушистые зелёные лапы ели. Ему почудились два синих огонька.
— Нет, не два! Четыре, восемь, десять… Стая! За ним следит стая.
Взял в руку ружьё. Сделал вид, что ничего не заметил, продолжая путь вперёд. Волки сразу не нападают. Долго приглядываются к выбранной жертве, а то и вовсе пропустят мимо себя. Скорее всего, он их мало интересует. Охотятся на оленя или лося, раз они здесь. Надо делать стоянку, а поутру начинать охоту.
До конца дня Виктор кружил недалеко от густого ельника, где приметил волков, а как начало смеркаться, развёл костёр. Поставил две рогатины. Натянул между ними проволоку. Достал армейскую поллитровую алюминиевую кружку, набрал воды из ближайшей канавы и подвесил посудинку высоко над костром. Расстелил походный коврик.
Середина октября. Пока ещё можно спать на земле без крыши над головой. Крепкий чай и банка мясных консервов благодатно подействовали, и его начало клонить в сон. Обманчивая тишина убаюкивала.
Очнулся Виктор от жужжащего звука. Встревоженно открыл глаза. Над его лицом нависла страшная чёрная морда волка. Светящиеся синим цветом глаза смотрели не по-звериному, не по-человечьи — это был особый взгляд. Замерший. Глаза смотрели безотрывно и ничего не выражали. Это удивило его. Никаких эмоций, только синее свечение. Осторожно втянул ноздрями воздух. Пахло озоном, но никак не тайгой. Было ощущение, что он лежит в воздухе, не на земле. Виктор опустил глаза, одновременно ощутив лёгкое покачивание. Его тело покоилось на тонком, прозрачном, прочном гамаке. Над ним склонился человек с волчьей головой. На нём был серо-чёрный хитон, из широких рукавов которого торчали тёмно-коричневые волосатые, шестипалые руки с перепонками между пальцами, напоминающими лапы дикого зверя. В одной из лап зажат бурый непрозрачный угольчатый камень.
Виктор содрогнулся. Попытался приподняться, но у него ничего не вышло. Голову словно привязали к гамаку. Он не владел своим крепким, мускулистым телом. Оно лежало будто неподъёмным грузом. В отчаянии поднял глаза, глядя поверх головы человека-волка. За ним молча стояли ещё четыре таких же существа. Все они смотрели на него.
— Пять, — подумал он. — Их было пять за елями.
Попытался издать хоть какой-то звук, но и язык словно прирос к нёбу. Существо, стоявшее ближе других, качнуло головой. Наклонилось к самому его лицу, пронзило синим светом, и охотник ощутил в себе возвращающуюся силу. Тело словно вспомнило свои навыки, и Виктор почувствовал, как в его руку опустился тёплый, шершавый камень. Как только он коснулся его кожи, по телу побежало тепло. Таёжного следопыта захлестнули чувства. Перед его глазами возникло лицо мамы, которая осталась в Москве, потом — отца, читающего газету в кресле перед телевизором. А потом Виктор увидел себя мальчишкой в лесу. Ему — восемь лет. В руках спичечный коробок с майским жуком. Пойманного жука он пытался держать, как домашнего питомца, кормил его берёзовыми листьями, а потом отпустил. Это был его первый любимец. А затем Виктор ощутил запах подогревавшегося в кастрюльке молока и аромат цветочного букета, стоявшего в вазе у окошка. Букет из лесных цветов. Бабушка. Внук у неё в деревне на каникулах, и это он принёс ей букет из леса. Картинка сменилась. Виктор увидел костёр в заснеженном лесу. Вокруг него танцевал шаман. Седые волосы развевал ветер. Шаман бил в бубен, пел и танцевал. Узкие чёрные глаза блестели, как стальные ножи, в зрачках отражались искры, летящие из костра. Веки охотника отяжелели, и он, медленно опускаясь, погрузился в небытие.
Виктор очнулся от холода. Его трясло в сильнейшем ознобе. Вскочил на ноги и понял, почему он так замёрз. Ночью выпал снег. Нет, он не просто выпал! Охотника окружал заснеженный лес... Огромные сугробы, а перед ним — чёрное пятно от потухшего костра, припорошенное белым мягким пухом. Тело налито свинцом. Рядом валяется ружьё, на рогатинах висит обледенелая кружка. К такому холоду таёжный гость не был готов. На нём — лишь утеплённая ветровка, обут в кроссовки, но даже перчаток нет. Рюкзак замело. Он начал разгребать снег руками и вскоре нашёл его. Огляделся. В двадцати шагах заметил множество волчьих следов. Здесь была стая. Голова гудела. Рация не работала. Надо было выбираться.
Зимний день короток. Виктор брёл по лесу весь день и всю ночь. Он хорошо ориентировался в дебрях, но у него было стойкое ощущение, что это другая тайга — не та, в которую он входил вчера.
— Вчера? — подивился он.
Ближе к утру его ноздри уловили запах дыма. Значит, недалеко охотничья избушка. Прибавил ходу, стараясь держаться направления по ветру. Светало. Скоро тайга поредела. Среди деревьев показался деревянный сруб. Из последних сил двинулся к нему.
Шаман Омогой не спал всю ночь. Словно ждал кого-то. Молча сидел на полу, укрывшись волчьей шкурой и медленно перебирая шерсть пальцами.
В дверь постучали. Шаман распахнул её. На пороге стоял человек. Русский. Лицо обморожено. За спиной болтались ружьё и рюкзак, набитый патронами.
Омогой тихонько взял его за руки, провёл к печке, аккуратно снял рюкзак и ружьё. Привалил мужчину спиной к печи. Мужчина осел. Попытался что-то сказать, но язык не слушался его. Шаман достал бутылку водки, налил в кружку и силой влил спиртную жидкость в гортань гостя. Тот закашлялся и, как ребёнок, уткнулся лицом в колени.
— Отдохни, — пробурчал старик, бережно укрывая гостя волчьей шкурой.
Сколько часов спал, Виктор не помнил. Проснувшись, увидел старика, хлопотавшего у бочки с солониной. Тот почувствовал шевеление у печи, обернулся, пригласил знаком к столу, доставая вяленный кусок мяса.
Так вкусно Виктор не ел никогда. Мясо таяло во рту. Старик подливал огненной воды, с явным удовольствием наблюдая волчий аппетит отогревшегося гостя. Наевшись, тот взглянул на старика — и Виктора словно пронзило. Он его знал.
Молчавший до сей поры старик подал голос.
— Омогой. Меня зовут Омогой. Как тебя величать?
— Виктор. Я — из Москвы. Приехал бить волка. В новостях сказали, совсем звери вас замучили. Да вот беда. Замёрз в тайге. Странное что-то со мной приключилось. Будто я исчезал куда-то. Сейчас какое время года?
— Зима, однако, — опустил глаза шаман.
— Зима? — не поверил своим ушам Виктор. — Я в октябре приехал. Думал недели две побью волка, и — назад. Уж очень он у вас лютует в этом году.
— Побил?
— В том-то и дело, что нет. Вышел в тайгу. Походил. Приметил стаю. Пять особей. Огромные. И глаза…
— Какие? — сверкнул очами Омогой.
— Синие. Светятся даже на свету. Подивился. Потом подумал: разгляжу лучше, когда завалю. Хотел поутру начать. Лёг спать, а дальше… Плохо помню. Могу сказать одно. Я не сумасшедший. В инопланетян не верю, но что-то со мной было. И тебя я видел.
— Ты не сумасшедший, — опустил глаза Омогой. — Духи с тобой говорили. Они же тебя ко мне привели. Ты — избранный. Они не со всеми говорят. Только с теми, кто умеет душой слушать. А с тобой особо обошлись. Тебе теперь домой надо ехать.
— А как же волки? Они же скот режут, того и гляди, на людей начнут кидаться. Да ещё такие огромные.
— Тут всё совсем не просто. На скотину бросаются обычные волки, и то не по злобе. Человек виноват. Нарушает законы природы. Вот и пришли духи неба в тайгу. Решили разобраться, что к чему. Волк — сын неба. Мудрый, сильный и справедливый. Собаки бога. Слыхал о таких? Вот отчего волк воет?
— Говорит со своими, — усмехнулся Виктор. — Связь держит.
— Нет, — ответил Омогой. — Волк просит пищи у неба. Никогда не возьмёт больше того, что ему для выживания надобно. Скот режут не волки, а люди. Кто-то соседу отомстить хочет или по другой причине. А если волки зарезали больше положенного — значит, слабая скотина была. Они — санитары. Хилые да немощные болезни разносят. Смерть приносят. Волк — зверь полезный. Численность копытных регулирует или того же зайца. Если кругом одни олени да лоси, они всю траву да кустарники съедят. Другие животные, птицы, насекомые пропадут. В природе всё гармонично. Хаоса нет, и нельзя познать одного, не изучив другого. Природное равновесие — это внутренняя упорядоченность и мера бытия. Есть на свете внутренняя связь всего живого. Твоя встреча с духами не просто так произошла. Ждёт тебя большая удача. Жизнь переменится для поцелованного богами, и долог будет твой век. Больше мне нечего сказать. Поезжай домой. А в подарок возьми вот это...
Омогой подошёл к самодельному шкафчику и вытащил искусно вырезанную ножом из дерева фигурку воющего волка.
— Борру ээрен. Береги его. Это твой талисман. Будет тебя охранять, предостерегать и наставлять.
Виктор вернулся в Москву. Своё ружьё подарил Омогою. И с тех пор никогда больше не ездил на охоту. Всякий интерес потерял. А поскольку имел большой охотничий опыт, хорошо разбирался в повадках зверей и владел искусством следопыта — сел писать книги. Все они были о природе, о взаимосвязях всего живого, о любви к самой малой букашке. Но лишь стоило разговорам зайти об охоте, перед ним незримо вставали синие глаза.
24 ноября 2015 года