Вот и всё... Предзакатными красками город расцвечен.
Говорят, будто плачут от горя даже иконы.
Вот и ей бы заплакать. И станет, наверное, легче…
Отвороты бушлата солдатского пахнут казённо.
По виску тонким пальцем:
– Ты стриженый очень красивый...
И целует его бестолково в сжатые губы.
(Я ещё никогда ничего у тебя не просила.
Но сейчас обещай: ты живым вернёшься оттуда.)
А душа выцветает и рвётся изношенным ситцем.
– Я не плачу, ты что, просто... очень яркое солнце.
(Ты вернёшься обратно, когда возвращаются птицы.
Ты вернёшься, вернёшься…)
Господи, пусть он вернётся.