Утро в комнате. Снаружи царит тьма.
Сумма углов в помещении отлична от
линий внешнего мира, но есть Луна,
свет которой дает тень всему. Так же ход
тел небесных стоит на порядок выше,
чем все проявления изящной словесности.
Человек, будучи над асфальта покровом, на крыше,
становится к звездам ближе в масштабе той местности,
в которой он вырос. Он в ней и умрет.
Момент смерти сближает людей и планеты.
Их долговечность мнима, но фиктивность растет
восприятия, предавая объектам в резкости силуэтов
флер, тонкий шелк, шевиот, погружающий
объектив сознания в дымку разводов.
Эффект сальности лишен был элитарности
всегда, поскольку избирательность - синоним расходов.
Недостатки хрусталика, роговицы, словом, глаза
лучше проявляются гораздо в те моменты,
когда направлен он не на небесный блеск алмазов,
а на частицу наименьшую Вселенной - человека. Минареты
однажды превратили сооружение имени Софии
в известный всемирно символ падения века золотого.
Точно так же чужие разговоры, будучи пустыми
пытаются из одного индивидуума сделать другого.
Подобным образом столкнулся я с особой,
которую не знал, лишь только видел раз.
Под натиском злословия и взоров исподлобья
пытались мне внушить дурное. Перифраз
такого рода меня не устроил, тогда
возможность высказаться трепетно ей предоставил,
по мере исчерпания которой для меня она
не друг еще, но стоицизма эталон уже. Страдая
предпочитала жалости к себе бесчеловечность
самоистязаний, что, пожалуй, неразумно вовсе,
но, следуя сентенции одной, пусть это и беспечно,
всем падающим не стоит давать руку: пропасть
ждет давно, так не вставай же между
их агонией и эксплозивностью надежд,
ведь при падении на дно, отнюдь, не смежны
будут смерти идеалов слишком нежных,
непригодных для реалий нынешнего века,
и их носителей, упавших вместе с ними.
Лишившись нитей, что застилали веки,
дно вытолкнет носителей обратно. Мимикрия
человеческого разума куда сильнее, нежели
аналогичные способности животных. Данная среда
изменчива настолько, что, кажется, здесь не было
ни нас, ни тех, ни даже оных. Мгла.
И в этой мгле ко мне прильнула та,
которую не знал я. Эта честь великой
показалось мне сперва. Затем мне ясно стало, что так
оно и есть, ведь были мы столь далеки и столь безлики.
И расстояние вышеупомянутое было тем,
что являет собой не только образ метрических систем.
Вероятность нашей связи была меньше, чем Вифлеем
для атеиста есть источник нравственных дилемм.
Понять причину этого разрыва сложно
мне и оценить широты смелости, по сути, незнакомки,
по меньшей мере, думаю, и вовсе невозможно,
не взирая на отсутствие пауз неловких, недомолвок.
Могу ли я добавить что-либо о ней?
Если только, сказав, как отливают волосы ее
тончайшим сплавом меди с серебром. Эрехтей
не мог себе представить даже в городе своем
подобных девушек, чей ультрамарин в глазах
( хотел бы я сказать "очах", да слово устарело)
настолько превосходит синеву морей, кои на устах
у живописцев всех. Пейзажи их примером
не могут послужить великой красоты,
поскольку кисти их мазки предельно слепы,
и им неведомо, что столь утонченные лица черты
могли бы стать для музыкальной сферы
чрезмерным вдохновением и светом. Даже
непревзойденный, опережающий столетия, Россини
затратил бы весь гений свой на то, чтобы однажды
композиции его догнали бы красу ее. Россия -
некогда Империя могучая, пусть падала,
однако именно она в себе вместила
наличие удивительной гармонии, даже в Пагоде
невиданной, неслыханной, которая объединила
внешности совершенство с совершенством внутренним.
И все, поразившее меня, являлось только лишь
поверхностным восприятием, эклектикой, музыки
отголосками. Сила силуэта ее выходит за пределы влияния крыш.
Я надеюсь, что спустя время и даты,
силуэт ее станет более начертательным,
и весь образ той, которую не знаю, сквозь оправу
представится, право, реальным для осязания.