я знаю, что когда ты смотришь балет - ты плачешь.
я знаю, что ты специально берёшь несколько дорогих лож
и никогда не сидишь до конца, а бежишь, не иначе,
лишь бы не смотреть в глаза балерин, где заметна лишь ложь.
у тебя текут слезы, а "лебединое озёро" заставляет тебя дрожать.
я смотрю на твой затылок с другого ряда
и понимаю, что твоих рук мне больше не сжать,
что мы с тобой все растеряли.
и я больше не попаду на волшебный остров
и не прочувствую вновь все танцы девушек-лебедей.
ты курила и выкидывала сигареты с балкона так просто,
словно им было дано улететь.
я помню, как встретил тебя первый раз на вокзале,
а ты стояла и допивала вино
прямо из чертового бокала
будто ты дома на романтическом ужине,
а не на улице, где мужчины смотрели во все глаза, как ты выпивала.
за это любил тебя, милая, дорогая.
за то, что все женщины, видя тебя зависть свою не скрывали.
за то, что могла выйти в свет совершенно нагая,
и не было бы ни одного, кто поднял б тебя на смех.
ты была удивительной.
у меня уже нет сил просить у тебя прощения,
я понял одно,
что лишь только кто-то оступится или пройдёт ощущение,
что ты кому-то нужна -
ты рвешь все связи и рушишь все здания,
что какой-то дурак по наивности строил лишь для тебя.
у меня не хватит сил встать пред тобой на колени,
но я хочу, чтоб ты знала одно -
ты моя чертова Одетта, я повелся на твою двойственность,
и не понимал, что ты делаешь,
а когда понял, то было уж все равно.
мне больно смотреть на жемчуг на твоей тонкой шее,
ты ночью чёрный лебедь, а днем - белый, словно метель.
"на балет нет мест, все их выкупила какая-то дама" - скажут мне с сожалением.
и я пойму, что это ты, и я вспомню наш цветущий и тёплый апрель.
ты сидела и плакала в зале одна в вечернее время,
волосы безупречно вились и были чернее, чем смоль.
мне разрешили войти, разрешили взглянуть представление,
мне было жутко печально сидеть в этом зале, я чувствовал всю твою боль.
я простил тебя, ты удивительна, ты невозможно сильна,
в твоём сердце, как у Одетты есть две стороны.
я подошёл к тебе, чтоб коснуться рукой твоего плеча.
из твоих глаз побежали слезы -
и они были невозможно черны.