Она не такая.
Как все. И вроде бы человек, и вроде живая, конечно же, слава богу. Но кажется, что живет тут не первый век, не успевая идти за временем в ногу.
Ей чужда вся техника, чуждо, что мне привычно. Ей чужды газеты, и боится она поездов. (У нее просто поездом названа электричка). Рядом с ней мне всегда не хватает слов.
Ей чуждо гулять среди улиц, людей и движения. Она часто уходит, и её нереально найти. Не идет ни с кем (даже со мной) на любое сближение, и среди ночи может прийти.
Она ходит бесшумно, и я был у нее в квартире. У нее много кошек, уже не припомню количество. Я не знаю, в каком живет она мире, но не в этом. И ненавидит она электричество.
Она этих кошек берет, но не ясно, где же, их все больше, и гостей они очень не любят. Я спросил как-то об этом, но досталось мне же, и она промолчала. Пусть будут.
У нее из посуды две чашки и две тарелки, (одна для меня), остальные стоят в пыли.Она любит играть постоянно в гляделки, и от этого холодеет внутри.
Она дышит так тихо, что не различить дыхания, а если вздыхает то слишком тоскливо, до боли. Она проходила огромные расстояния, но мне кажется, ей не хватает воли.
И в походке ее слишком много такого изящества, что завидуют ей все те, кто видел однажды. Только все-таки она настоящая, а вот мир её кажется мне бумажным.
У нее в голове, наверное, идей сотни, но озвучить из не дает какой-то замок. Она часто появляется в подворотнях, и не пускает людей на порог.
У нее, наверное, Там свой Бог.
Но однажды меня пустила, я за ней следил. Ощущение, будто в квартире она не бывает. С удовольствием я бы её забыл, только мне её не хватает.
Но она забывает.
Я её иногда боюсь, если честно признаться. Ведь она же из тех, кому никто, никогда не нужен. Только больше пугает не отсутствие информации, а то, что вдруг вечером я её не обнаружу?
Станет пусто и странно одновременно, ведь у меня есть семья и мои друзья, а у нее ничего, все ужасно ветрено, но ничего изменить нельзя.
И случится однажды такое, во что верить не хочется, но я в это поверил, хоть и не сразу.
Она с кошкой сидит во дворе, как всегда, в одиночестве.
На меня посмотрели четыре кошачьих глаза.