От одной этой мысли начинает казаться,
будто я заболеваю чем-то –
чем-то похуже колики в животе
или головной боли от чтения в потемках:
род болезни вроде моральной кори,
или, быть может – гримас психики,
или портящей внешность ветрянки души.
Ты скажешь – еще рано копаться в прошлом,
но это оттого, что ты позабыла
идеальную простоту числа "один"* –
и прекрасную сложность числительного "два"*.
А я лежу в постели и перебираю каждую цифру.
В четыре я – настоящий арабский маг.
И можно стать невидимкой,
если выпить по-особому стакан молока.
В семь я солдатом был, в девять – я принц.
Но теперь, в основном, я стою у окна
и смотрю, как убывает дневной свет.
В те времена солнце так торжественно не садилось
за ту поляну, где был мой шалаш на дереве,
а велосипед и не думал прислоняться к гаражу,
как сейчас –
и ярко-синяя скорость из него давно испарилась.
Вот и начало тоски – говорю я себе,
расхаживая в кедах по маленькой вселенной.
Пора говорить "прощайте!" выдуманным друзьям –
стрелка встала на первое из двузначных чисел.
Кажется, еще вчера я, бывало, верил,
что кроме света – у меня ничего под кожей:
режьте меня – а я сияю.
Но теперь – когда я на этот серый асфальт натыкаюсь –
я сдираю кожу с коленей. И льет кровь.
______________________________________________
*Это место можно перевести и как указание на возраст
ребенка ("одногодовалый", "двухгодовалый") – и как
"когда ты – один (одинок)" – и, в следующей строке –
"когда нас – двое". (Здесь – всегдашняя "многомерность"
Коллинза: вкладывание нескольких смыслов в одну и ту же
вещь, в одно и то же слово или фразу).
ON TURNING TEN
by Billy Collins
The whole idea of it makes me feel
like I'm coming down with something,
something worse than any stomach ache
or the headaches I get from reading in bad light--
a kind of measles of the spirit,
a mumps of the psyche,
a disfiguring chicken pox of the soul.
You tell me it is too early to be looking back,
but that is because you have forgotten
the perfect simplicity of being one
and the beautiful complexity introduced by two.
But I can lie on my bed and remember every digit.
At four I was an Arabian wizard.
I could make myself invisible
by drinking a glass of milk a certain way.
At seven I was a soldier, at nine a prince.
But now I am mostly at the window
watching the late afternoon light.
Back then it never fell so solemnly
against the side of my tree house,
and my bicycle never leaned against the garage
as it does today,
all the dark blue speed drained out of it.
This is the beginning of sadness, I say to myself,
as I walk through the universe in my sneakers.
It is time to say good-bye to my imaginary friends,
time to turn the first big number.
It seems only yesterday I used to believe
there was nothing under my skin but light.
If you cut me I could shine.
But now when I fall upon the sidewalks of life,
I skin my knees. I bleed.
(с английского)