Мечтой опутаны ресницы,
И мысли - где-то далеко.
Не замечая стен темницы
Ныряешь в небо. Глубоко,
На самом дне твоих желаний,
Там где песок забытых снов -
Разбитый звон ее касаний,
Резиновая сталь оков.
И острый аромат свободы
Разбавлен криком тишины.
И карты вышли из колоды,
И в океане нет воды.
И пальцами пронзаешь душу,
Касаясь льда в ее глазах;
Без шапки по январской стуже:
И звонкий смех в твоих руках.
Ее капризы опьяняют,
Пугает чья-то доброта.
Холопы лихо погоняют
В лапти обутого царя.
А голова над облаками,
Глаза пронзают мертвый мрак.
Руками машешь как крылами,
Хохочешь звонко, как дурак,
Но ничего не замечаешь,
Не слышишь крика тишины,
С улыбкой на лице рыдаешь,
Протянутой не видишь ты руки.
И на коленях молишь о пощаде,
Безропотная маска на лице -
В своем же собственном маленьком царь-граде
Безвинных топишь в золото вине.
Рука сжимает яростно удавку,
Не замечая душишь сам себя.
Храм золотой меняешь сам на лавку,
Молитвами уж не спасти тебя.
То добродетель, то святой сын неба,
То в миг неистов сатана.
То пожалеешь нищим корки хлеба.
То для врагов кромсаешь сам себя.
Так много разных "я" внутри таится,
И каждый просится наружу. Темнота,
Которая на дне души твоей хранится,
Откроешь книгу - а она пуста.
Ни строчки в ней, а между строк -
Невиданная повесть в ярких красках,
Вновь получаешь стоящий урок,
Вновь прячется лицо в дешевых масках.
Открыт для всех, закрыт же для себя,
И раз за разом находишь оправданье.
Ты предаешь, так искренне любя,
Страдаешь изнутри, скрывая в тайне,
Большую боль несбывшихся надежд.
И в миг слова теряют смысл громкий.
Не скрыть уродство за красотой одежд.
Ведь даже в золоте подонки - есть подонки.
Мечта потухла, ресницы опустились,
И свет утих в бездонной темноте очей.
И ставни тихо за душой закрылись,
Угасло пламя мерцающих свечей.