Мне семнадцать. Я открываю дверь своей однушки, словно врата ада. Эдакий однокомнатный ад. Шуршу ключами в замочной скважине: р-р-раз, два - два оборота ключей, и скрип дверей сливается с хохотом чертей, ворочающих угли под котлами, в которых варятся мои грехи и радости, которые сочли недостойными спокойно существовать. Я захожу домой.
Дом должен быть местом, где тебе рады, где тебя ждут. Меня ждут. Мне рады рассказать о моих недостатках, надавить на что-нибудь очень больное, ударить куда-нибудь поглубже и поострее. Мне рады. Только вот я совсем не рада приходить сюда; быть здесь.
Мне больно не от того, что происходит дома, а от того, чего здесь не происходит, чего здесь нет. Болит от недостатка человеческого отношения, от отсутствия нормальной семьи. А что болит? Сердце? Душа? Тело? Что может болеть от обиды? Болит всё. Боль разливается по всем уголкам моего ментального тела и моего тела физического. Боль начинается с кончиков пальцев, мигренью пульсирует в висках, поражает органы дыхания и кровеносную систему, прорывает внутренние органы, разбивает по волокнам мышцы, из груди стучится наружу, на волю просится. Я запиваю её кофеином в различных формах, таблетками, сиропами; заедаю её солёным, сладким, жирным, жареным; прячусь от неё в книжки, в громкую музыку; совершаю побеги в холод улицы, в тепло чужих домов, в счастливых людей. Я прячу эту боль в себе; запираю на самые прочные замки; не позволяю ей вырываться наружу.
Я наполняюсь неоправданной агрессией и боюсь, что она может меня пересилить и вылиться на окружающих меня людей. Я прячу всё острое и тяжёлое; я прячу всё, что может причинить боль кому-то кроме меня(и даже слова); я прячу себя в себе; я себя боюсь. Все возможности как-либо навредить своим близким я превращаю в мысли, в картинки воображения.
Я слышу звон бьющихся тарелок, я вижу осколки, разлетающиеся в разные стороны; спустя пару секунд я замечаю, что по моим рукам начинает течь кровь.
- Откуда эти пятна?
- Я порезалась.
- Но нет никаких царапин. Чем ты порезалась?
- Разбила тарелку.
- Но осколков тоже нигде нет.
Я закрываю глаза и вслушиваюсь в тишину. В этот раз я нахожу её гораздо быстрее, чем обычно. В тишине я слышу своё спокойствие. Почему-то мне совсем не больно. Я ищу покой в тишине, но её нарушает твой смех. Спокойствие нарушают слёзы, беспардонно проступающие на глазах. Сколько раз я плакала здесь, но сегодня первый раз, когда я плачу от счастья.
Если твой смех заглушает хохот местных чертей - это что-то да значит.