Он один. Холод, мрак и безмолвье.
В никуда шёл единственный путь.
Был камин, в коем шлак - нажитое,
А судьба? Лишь напиться, уснуть.
Матом крыл, распаляясь при этом
Все невзгоды: орбиту Земли,
Этот мир, всех подряд президентов,
В безнадёге остывший Гольфстрим.
Нет, не радует глаз больше лето,
Океаны планеты во льдах.
Лёд до дна на озёрах и реках,
Канет в Лету былая Земля.
И НЗ был серьёзным, со спиртом.
Лохануться – замёрзнуть с тоской.
Рано ль, поздно придётся смириться,
Потянулся за талой водой...
Вот и выпитый пропуск в иное,
Нет ни грусти, душевных оков.
Что теперь вспоминать про былое,
И ступил он на снежный покров…
Не тужите. Нет вьюг, было лето.
Не шагала зима на постой.
Тормошил его друг, и при этом
Отливал минеральной водой.
Сокрушаясь, ругал его бранью:
«-Да, с бараном не скиснуть с тоски.
Чем «ерша» в забегаловке с пьянью,
Справь панаму для лысой башки!»
А ответ ему был необычным:
(Суть при этом не очень ясна)
«-Если я становлюсь ясновидцем,
Миру этому будет хана».