”…гэрбэ за ша сойдёт гранада или нэха
жмужми прыйшоў а гэта значыць вдоволь смога
ордаатака приплюноет и потеха
пачатак нейкі нам вязе а то і многа
мед-ся-стрыч-ка…
ле-жи… ли-жи… мо-ю… бо-ё-ву-ю… гри-ма-су…
и… я… из… э-той… ав-то-но-ми-и… ли-за-ни-я…
пы-тать-ся… бу-ду… пе-ре-жить… что… ты… без… гла-зу…
а… мо-жет… и… тво-ё… по-смерт-но-е… приз-на-ни-е…
стань на колени! и до самого осадка
соси меня, пока мерещишься немёртвой…
не впору будешь, и под треск метаостатка
избытком мускулов разделаемся с прорвой
тваёй
чжага хурхарка только так и сузим хлеву
бо ён такі што не пачнеш кахаць без юры
когда приходит чей-то ход ищите еву
прынамсі мусіць распрастацца да фігуры
запыхавшись,
прицельно тыкаюсь в ровесниц Радиации
в Надежде встретить оргазмическую вспышку,
в которой ротный Рыдкин передал по рации:
«Приём… Приём… В Адее чувствую одышку…»
і зноў сумеўся крандовадно ради нутрий
они по праву греют пах а то и плеву
шы буль ба мяккая таксама і для гурый
зусім чудоўна натыкаецца на деву
я чай вкушаю, приготовленный тобою,
но кляп лимона затыкает дырь засоса,
в которой крепких мертвецов готовят к бою
за языка на территории becausа,
произнесённого «тобой»
дык вось я так кажу пра тое што не марна
ішака кака олда фітра транты губы
і карабуда тут плыве так велізарна
што вылетают зарифмованные зубы
на мосту
я думал – сено снизу иль хотя бы Сена,
таму глаза недозажмурил, было видно,
и на советское ЖД упал, как йена…
внизу поймал меня коляской инвалидной
ангел Целана
кішына лохно шутіт і кідае камні
а я такі што вадзяныя халахупы
кручу-вярчу покуда где-то младший даўні
на сингулярность зырит прямо из-за лупы
PS
А теперь, дорогой читатель, вспомни всю ту несправедливость, по воле которой ты дошёл до чтения этого текста. Да-да, я подожду!
Ну вот, считай это моим прямым высказыванием, если угодно, с приставкой мета…”